Так сложились звезды. Как превратить любовь к путешествиям в дело всей жизни - Ольга Владимировна Растегаева

выходить в Порт-Морсби я и не собиралась: через три часа я уже сидела в стареньком винтовом самолете, который уносил меня вглубь страны – в Маунт-Хаген. «К людоедам?» – ужаснулась моя мама. «Уау, к людоедам!» – порадовался племянник Лёня. «Привези котеку», – попросил мой лучший друг Саша.

Я пишу эти строки, а вы читаете, это означает, что я вернулась цела и невредима и не стала лакомством для каннибалов. Поэтому начну с главного вопроса, который мне задавали все: «Тебя там не съели?»

Людоеды – хоть и уходящий вглубь столетий, но все еще популярный стереотип о Папуа – Новой Гвинее. Развеивать предрассудки собственной персоной на вертеле не хотелось, но теперь я могу с уверенностью сказать: здесь не едят людей. Уже примерно лет семьдесят. Даже Миклухо-Маклай не видел этих обрядов, хотя в деревнях каннибалов бывал не раз. Но не просто же так эти истории возникли, не на ровном месте.

Едва я стала погружаться в вопрос глубже, читая книги во время долгих перелетов, я узнала и об истории, и о классификации каннибализма. Ученые мужи различают эндоканнибализм, когда ели соплеменника; ритуальный, или магический, каннибализм, когда покойного потребляли как часть ритуала скорби, чтобы приобрести особые навыки и духовную сущность; карательный, или экзоканнибализм, когда съедали побежденного врага, чужеземца. Был и «продовольственный, или бытовой, каннибализм», когда папуасы боролись с белковым голоданием.

Автор книги «Миф о людоедах: антропология и антропофагия» Уильям Аренс утверждал, что сообщения о каннибализме не более чем риторический прием устрашения для культурного превосходства. И к этой версии я склонялась больше. Даже все эти яркие костюмы и маски папуасов никогда не несли полезных функций, кроме как запугивания нападавших. Хотя, с другой стороны, все же читали о том, как гавайцы съели капитана Джеймса Кука?

Каннибализм в Папуа – Новой Гвинее объявили вне закона еще в конце XIX века. Но временами известия о том или ином случае все же доходили до властей. Последний официальный случай был зарегистрирован в 1964 году в провинции Восточный Сепик. Завоевателей-пожирателей, которые съели проигравших в межплеменном конфликте, тогда повесили австралийские патрульные после слушаний в суде. На самом деле тема каннибализма в Папуа – Новой Гвинее табуирована. Уже не встретить тех, кто мог бы поразмышлять на тему, каково на вкус мясо человека: похоже ли оно на молодого казуара или напоминает свинину. Так что шансы, что вас съедят, если вы поедете в Папуа – Новую Гвинею, минимальны, хотя, наверное, и не равны нулю. По крайней мере, все пассажиры моего рейса из столицы выглядели так обыденно и не были похожи на кровожадных папуасов (хотя не могу отдать должное некоторым типажам в шляпах), что я даже слегка разочаровалась.

Свиньи и заклинания

Не было их и в Маунт-Хагене. Это город в самом центре Папуа – Новой Гвинеи, окруженный горами. В нем кипит жизнь, как в любом другом месте на любом континенте. Дети с утра идут в школу, на улицах людно – кто-то раскладывает товары на продажу, кто-то торопится на работу или в магазин. Ездят машины по хорошим дорогам, работают супермаркеты. Кого не встретить в Маунт-Хагене, так это папуасов в травяных юбках с боевым раскрасом. Ряженых аборигенов можно увидеть только в культурных центрах, где устраивают демонстрационные шоу для визитеров. Или же во время фестиваля, на который съезжаются все хранители традиций из дальних деревень.

Поэтому довольно сложно представить, что еще двести лет назад жители на острове Новая Гвинея жили по канонам каменного века. Они не знали ничего об одежде из тканей, в глаза не видели металлических инструментов и не пользовались даже спичками.

Свою интеграцию в цивилизацию они провели очень быстро, в разы быстрее, чем это сделала Европа за века.

Последствия ускоренного знакомства с благами цивилизации подарили Папуа – Новой Гвинее самое высокое языковое разнообразие на планете. На страну приходится почти 10 % всех языков мира. В среднем новогвинеец говорит на пяти языках, официальном – ток-писине, вобравшем в себя исковерканный английский, португальский и голландский языки, языке своего племени и соседних.

Не особо получилось довериться и идентификации. Никто точно не знает, сколько людей живет в Папуа – Новой Гвинее. Официальные данные колеблются в районе 9–11 миллионов, но на деле на пару миллионов может оказаться больше. Дело в том, что у большинства жителей страны просто нет документов и многие, кому за 50, даже не знают точно, сколько им лет. Селяне не считают нужным получать метрики ни себе, ни своим детям. Никаких бенефитов особо от государства они не получают, паспорт может понадобиться только тем, кто собрался передвигаться по стране на самолете, но таких счастливчиков совсем немного.

Не принесло все это и хорошего уровня жизни. «Ольга, видели ли вы где-то в мире более бедные страны?» – спросил меня за ужином пожилой турист из Америки на ранчо Rondon Ridge, впечатленный увиденным. Я давно знаю, что бедность шокирует. Видела, конечно, и в Африке, и в Азии. Бедность одинакова на всех континентах.

В Папуа – Новой Гвинее дорого все: связь, вода, электроэнергия, бензин. По вечерам страна погружается во тьму. Доступа к электричеству не имеет половина жителей. У некоторых есть генераторы, но электроэнергию экономят.

Богатство здесь по-прежнему измеряют не доступными киловаттами, а количеством свиней на своем простом подворье. Хрюшки, как и века назад, служат единицами измерения счастья.

Свиньями оплачивают долги, услуги старейшин и учителей, целителей (если случились проблемы со здоровьем) и отдают приданое за невесту. Семья будущей жены ожидает платы в размере около 30 свиней. Стоимость одной особи высока: упитанного поросенка можно купить от 1000 кина, за свинью постарше попросят уже от 1500 кина (около 400 долларов). Кроме того, Папуа – Новая Гвинея отличается от других стран только одним: здесь еще живут люди, которым вообще не нужны деньги. И их-то я и хотела отыскать.

«А сколько у вас стоит жена?» – спросил меня мой гид Клеопас, кажется, самый улыбчивый человек в Микронезии, когда я выспрашивала подробности экономики домохозяйств. «В свиньях-то? – задумалась я. – Ты знаешь, у нас точно дешевле, я вышла замуж бесплатно, у нас это называется “по любви”», – расхохоталась я.

Клеопас недоверчиво оглядел меня на предмет курса конвертации к свиноматке и явно не понял шутки.

Из-за свиньи у меня случилась и самая неприятная история в Маунт-Хагене.

Идея пойти на рынок, естественно, была моей, парни – Клеопас и водитель Джордж –