Так сложились звезды. Как превратить любовь к путешествиям в дело всей жизни - Ольга Владимировна Растегаева

сущностью, что придает смелости в бою с врагами. Но все это уже, похоже, в прошлом. Каким бы ловким интервьюером я ни была, как бы ни улыбалась и ни располагала к себе мужчин-крокодилов, об этом никто со мной не говорил и узнать подробности не удавалось.

«Пол, – снова и снова заводила я разговор с пожилым местным проводником, – расскажи мне про “крокодилов”. Вот, к примеру, почему между ног у этой женщины змея?» Мы сидели в гостиной лоджа среди деревянных антропоморфных истуканов с преувеличенным естеством, ярких ритуальных масок, висящих на стене за длинным деревянным столом. Мои американские друзья в это время, приклеившись к биноклям и попивая местное пиво с райской птицей на логотипе, пытались высмотреть их в живой природе, стоя на террасе. Пол рассказывал о верованиях и старых легендах, но как только я аккуратно сворачивала на беседу об инициации, Пол, многолетний верующий во Всевышнего и сына Его, уходил от ответа. Наконец он сдался. «Спроси лучше у Ленина (а именно так странно звали нашего шефа), он «крокодил», – вздохнул он и махнул рукой парню, который сидел неподалеку и слушал нашу болтовню.

«Т ы “крокодил”?» – изумилась я. Ленин кивнул, молча стянул форменную футболку – и я обомлела. Все его мускулистое темное тело было покрыто бугорками келоидных рубцов. На меня и правда смотрел крокодил глазами-сосками. И это выглядело органично красиво. Спасибо тебе, о мой бог дождей!

Шапка из батиных волос

Я сидела на пеньке в зеленых зарослях джунглей Нагорья, где-то под Тари, и смотрела на мужчин и одного мальчугана в плетеных юбках, стоявших передо мной в ряд. На каждом из них был необычный головной убор, украшенный перьями райских птиц. У одного из папуасов он и вовсе напоминал треуголку Наполеона, да и стоял он с такой же военной выправкой, опираясь на трость, будто сжег не одну столицу. У мальчишки лет десяти на голове было нечто похожее на военную каску. Передо мной красовались вигмены хули.

Хули – одна из самых многочисленных народностей в Папуа-Новой Гвинее. Они известны несговорчивым характером и задиристым нравом в решении межплеменных вопросов. Но эта четверка передо мной никакой опасности вообще не представляла, их было сложно представить на передовой, все стояли молча и улыбались. Я на пеньке улыбалась в ответ.

«Ты обратила внимание, что его головной убор сделан из волос? Это волосы его отца, – объяснил мне мой новый сопровождающий Паулус и махнул в сторону дяди в летах, который сидел поодаль. – Пока он еще не поступил в школу холостяков хули, сын будет носить тот парик, что достался ему от папы». Отец, вальяжно гладивший себя по огромному животу, явно был очень горд, что когда-то отдал лучшую часть себя – свой волосяной покров – сыну, и кивал мне головой.

Я подошла поближе. Точно: каска на мальчугане была сваляна из человеческих волос, кучерявых, темных, еще без вкрапления седых. Подросток добродушно стянул головной убор и протянул его мне.

Вообще то, что происходило на полянке в лесу, было «открытым уроком» школы вигменов хули, устроенным специально для меня. «Наполеон» оказался учителем, который наставляет подопечных, достигших 14-летия, но еще не познавших плотских утех, всему, что может пригодиться взрослому мужчине хули: ловить птиц, стрелять из лука, выживать в чаще, драться, строить отношения с будущей женой, ценить воспоминания о предках, биологически и ритуально удовлетворяться, что бы это ни значило. Обучение у вигменов платное – семье ученика придется выложить наставникам одну свинью. В школу уходят на целых полтора года, а отучившись, мальчишки больше никогда не возвращаются в дом к маме. Главный же экзамен в школе холостяков юнцы сдают волосами – буквально на вес.

Все 18 месяцев, что они проводят с наставниками вдали от дома и в изоляции от остального общества, мальчишки отращивают волосы на парик (wig по-английски). Поэтому мужчин хули и зовут вигменами.

Старейшины отвечают не только за ментальное взросление будущих мужчин хули, но и следят за ростом волос учащихся. Несколько раз в день они окропляют кучеряшки мальчишек священной водой и произносят над ними древние заклинания. Когда шевелюра чуть отрастает, внутрь помещают бамбуковую палочку, которая придает ей форму, похожую на шляпу тореадора. Все эти недели ребятам приходится спать на специальном подголовнике с деревянной перекладиной, чтобы волосы не замялись. По окончании обучения отросшие волосы срезаются и становятся основной для культового парика хули.

Выпускники будут долго хранить срезанные еще не один раз до женитьбы волосы, чтобы в какой-то момент заказать церемониальный головной убор или же продать излишки соплеменникам, если хозяин был слишком волосат. Парик изготавливает мастер, он валяет волосы вместе с колючками, пучки вставляет в шиньон с помощью бамбуковой палочки. Украшенный перьями попугаев и райских птиц головной убор – истинный символ того, что его обладатель отныне может мужественно противостоять разрушительному воздействию брака.

Когда мужчина хули возмужает, его семья отдаст за невесту три десятка свиней, у него родятся дети. Потом вигмен, если сможет себе позволить, заведет и вторую супругу, и третью, а свой парик передаст по наследству детям, так же как этому парнишке передо мной перепала шапка из батиных волос.

Идее передать частичку себя наследникам не одна тысяча лет. Уж история знавала всякие традиции. Волосы предка – лишь одно из таких явлений. Никакой функции, кроме ритуальной, парик не несет. Парики из отцовских волос не защищают ни от стрел, ни от дождей. Но выглядят очень нарядно. Особенно если украсить перьями райских птиц.

Свои головные уборы хули надевают только по большим праздникам. Было бы наивно предполагать, что вигмены по сей день пасут свиней при полном наряде и живут церемониальным обменом батата на ракушки с побережья. Облачаются в традиционные наряды хули только несколько раз в год ради церемоний. Например, во время исполнения ритуального танца синг-синг. И что примечательно, делают это только мужчины. Женщины не носят ничего подобного. Они посматривают на своих комнатных орлов в перьях и идут работать: сажать и окучивать овощи, готовить еду, плести веревки и сумки, ухаживать за детьми.

Они вообще максимально сепарированы от мужей, супруги живут в разных домах. Вигмены считают, что женщины несут биологическую угрозу их мужественности, и предпочитают держаться от жен подальше, особенно в дни, когда у женщин регулы.

Хотя и не скупятся платить за жену огромное состояние. Жизнь женщин все еще конвертируется в свиньях. Кстати, курс не менялся десятки лет: одна жена – 30 свиней. После