Так сложились звезды. Как превратить любовь к путешествиям в дело всей жизни - Ольга Владимировна Растегаева

кончины супруга вдова всегда может выйти замуж снова, например за брата мужа или его близкого родственника. Но если новый супруг будет из другого клана, как минимум половину свиней, что отдала за невесту семья почившего, придется вернуть.

Мое пребывание в Тари тоже вышло гендерно раздельным. В мужской день я побывала в доме воинов, которые наносили свой знаменитый боевой мэйк. Глядя в маленькое зеркальце, брутальные мужчины ловко покрывали лицо красками: ярко-желтой амбуа, красной охрой, белой глиной, вставляли в носовую перегородку кости казуаров и, взяв копья и флейты в руки, показывали свои угодья.

В женский день прямо с утра я попала на встречу вдов.

Две женщины сидели на земле. Их лица были перемазаны белой глиной, вокруг бегали малышки в травяных юбках. Дамы с глубокими морщинами на лице молча смотрели на меня исподлобья – было в этом что-то жуткое. Но на деле женщины с плетенками на головах изображали скорбь по ушедшим мужьям. Оказалось, им не рекомендуется улыбаться полгода после смерти супругов. Послушав про церемониальные траурные ритуалы, я спросила, нельзя ли присесть рядом. Мне разрешили, хотя во время траура подходить к овдовевшим женщинам нельзя. У вдов всегда должно быть пространство, чтобы отбиться на случай нападения духа отдавшего концы супруга. Если нарушить правило – вдова может умереть.

Я не понимала, сколько им лет. А эти малышки – это дочки или уже внучки? Лица и руки морщинисты, глаза с поволокой. Вряд ли они молоды, размышляла я. Впрочем, жизнь женщин в Папуа – Новой Гвинее не назовешь легкой. Институты их брака слишком не похожи на наши. Здесь нет равенства, уважения, которым старательно следует европейский социум. Никто не пытается облегчить их труд. Оттого и так сложно определить возраст: та, что кажется глубокой старушкой, вполне может оказаться моей ровесницей.

После обеда, когда женское сообщество в Тари вернулось из церкви, я была приглашена в маленький двор на посиделки. Я слушала о жизни женщин, сопереживала, удивлялась, цокала языком, восхищалась умениями. Я-то батат не смогу высадить, да и принять роды у свиньи.

Для меня даже разыграли комедию из одного акта, рассказывая, как в Нагорье проходит сватовство. В роли невесты выступила уже замужняя дама, в роли жениха – артист из местного культурного центра. В сюжетной линии была масса второстепенных героев, которые сбивали меня с толку и порой вызывали смех: гражданин навеселе, постоянно засовывающий в дырку в носу ветку с листочками, какой-то полуголый дед, который покуривал веселящую траву, любопытные дети якобы незамужней актрисы, бегающие по двору в одних штанишках. Я задавала уточняющие вопросы про это комедийное сватовство, про свиней, свекровь и будущий дом невесты. И только лишь засыпая вечером на теплой электрической простыне, я вдруг осознала печальное: за меня-то не дали даже и одной свиньи, не хули я.

P.S. Таможенник в Сингапуре задумчиво смотрел на содержимое моего чемодана. «Что это?» – переведя взгляд с бога дождя на нечто тщательно упакованное, так и не опознав предмет, задал вопрос. «А это котека, чехол из тыквы на пенис», – ничуть не смущаясь, ответила я. Брови у него поднялись, он усмехнулся и дал добро на въезд.

Глава 6. Россия. Дальние дали

У подножия горы-мужчины

Чтобы оказаться в сокровищнице Приполярного Урала, надо преодолеть долгий путь по воздуху и земле. А затем еще получить метафорическое разрешение от горы Неройки, которая показывается лишь избранным. Собственно, она и решает пнуть тебя под зад коленкой, если ты решил покорить ее против желания, наслать лютую непогоду, которой не могут противостоять люди со своими летающими машинами. Но я, как опытный интервьюер, с горой договорилась, и одним солнечным летним днем где-то на вертолетной базе под Няганью мы небольшой группой на взлетной площадке взошли на огромные весы, словно на пьедестал. На них уже водрузили весь наш багаж: десяток рюкзаков, коробки с едой, необходимые в походе вещи. Общий вес для полета на базу «Неройка» не должен был превышать полторы тонны, иначе вертолет не допустили бы к рейсу. Я было по привычке втянула живот, но, спохватившись, выдохнула. Мы уложились в норму и забрались внутрь Ми-8.

Все два часа полета я не могла оторваться от иллюминатора. В конце концов, занять себя особо нечем: из-за шума не получается болтать или слушать музыку, из-за легкой трясучки невозможно пялиться в телефон. Оттого я держала на изготовку камеру, чтобы успеть снять какой-нибудь красивый пейзаж.

Пробравшись через горные воздушные потоки с моим легким возгласом «ох», мы приземлились на маленькой вертолетной площадке. Нам полагалось оперативно покинуть воздушное судно под еще крутившимися винтами под углом 45° – экипаж и не собирался глушить двигатель. Мы послушно выполнили все инструкции, наши мужчины быстро выгрузили багаж, и мы проводили взглядом вертолет, улетающий обратно на базу, поднявший на прощанье такую гору пыли, что долго пришлось отряхивать себя, технику и багаж, наваленный горкой.

И вот мы были на месте – в глуши Приполярного Урала, в долине между горами Неройка и Салынер. На маленькой базе мы быстро освоились. Около главного кострища – кухня и баня, здесь же домики, где путники спят почти вповалку на настилах в спальных мешках. Для тех, кто предпочитает чуть больше комфорта – ну это же я, – есть опция устроиться в маленьких теплых вагончиках «Ермак», напоминающих купе поезда. В таких же жили горняки и геологи, с которыми мы и проводили много времени.

От вагончиков до главного места действия – в столовую – идти минут пять по волшебной дороге, усыпанной осколками сверкающего кварца, друзами горного хрусталя, халцедона, оникса, агата и прочих минералов. Мимо маленького музея, бывшего домика, где жила до недавнего времени семья горняков, по деревянному мостику через ледниковую реку Шайтанку, мимо огромного куска кварца, стоящего словно монумент.

Во многих шахтах в округе до середины 90-х годов велась добыча сверкающих ископаемых. Добывают кварц и сегодня, правда, далеко не в таких объемах, как раньше. Оттого геологическую базу адаптировали под нужды тех, кто приезжает исследовать красоты Приполярного Урала или совершить восхождение на Неройку. Но таких отважных тут немного.

«Тут недалеко», – уверял меня спасатель Паша Журавлёв, сопровождающий нашу группу на озера. Потом он это повторил, когда после затяжного подъема я чуть было не повернула обратно, потом – когда пришлось идти вброд через реку, карабкаться по валунам и пробираться через высокий кустарник, потом говорил это еще раз 10 – когда я хотела лечь под