Так сложились звезды. Как превратить любовь к путешествиям в дело всей жизни - Ольга Владимировна Растегаева

не дав попить чаю Денису, я уселась около компьютера, и мы начали просматривать снимки. Большая часть из них оказалась техническим браком. Детекторы движения в камере среагировали на метель, и на карте памяти остались сотни снимков снежного бурана. Впрочем, было кое-что интересное. Покадрово была запечатлена охота волков на аргали, архары паниковали в ночи, убегая от хищников. Но, похоже, горным баранам удалось отбиться.

То и дело в кадре появлялся заяц. Он явно жил неподалеку от фотоловушки и, как только в этом районе начинались волчьи разборки, прятался в свою нору. Получились и отличные снимки принесенного ветром пакета. Снежных барсов не было.

– Часто ли попадаются снежные барсы в объектив фотоловушек? – любопытствую я, пока мы проматываем кадры метели.

– Случается, но чаще зимой, – отвечает Денис. – Летом их активность снижается из-за большого количества грызунов. Далеко за добычей ходить не нужно, барсы ленятся охотиться на козерогов – свою любимую добычу. А вот зимой, когда большинство грызунов залягут спать, барсам приходится искать пропитание, и вот тогда они часто делают «селфи». Если котик задерживается на одном месте, может постоянно попадать в кадр.

– Ну должен же быть хоть малюсенький шанс для дотошного и терпеливого фотографа, который вполне может часами сидеть в засаде? Это, конечно, не я. Но все же… – все еще не сдавалась я.

– Думаю, для этого нужно выследить самку с новорожденными котятами. Почти целый месяц после рождения они живут в логове – в скальных нишах или пещерах. Самка иногда их оставляет одних и уходит на охоту. Или же попробовать наудачу. Барсы – территориальные животные, у каждой особи свой персональный участок. Они делают длительные переходы, в среднем по 200 км. Мы долгое время наблюдаем за барсом, который три месяца подряд попадал в камеры в одну и ту же дату: пятого числа каждого месяца. Это говорит о том, что обход его индивидуального участка занимает целый месяц.

Мы листали кадры, и Денис мне рассказывал о том, что снежный барс – это совершенный хищник в своем ареале. Он находится на вершине пищевой пирамиды, и у него нет врагов. А еще он не умеет рычать и умеет передвигаться по снегу, не проваливаясь в него. Внезапно Денис радостно начал потирать руки. В кадр попалась кошка – но не та, которую я так ждала. На фотографии на нас с экрана смотрел манул.

– Считается, что у него самая слабая иммунная система из всех кошек на планете, – рассказывал Денис. – Это очень болезненный кот. Иногда, во время депрессии, он совсем пропадает из вида, и кажется, что он исчез из этих краев. Потом он снова неожиданно появляется.

– Депрессии? – переспросила я удивленно. Денис пояснил, что это научный термин, обозначающий спад численности. – Так у барса тоже, как и у манула, депрессия?

– Можно пока так сказать. Снежный барс в депрессии.

Китовое лето

Проведите эксперимент. Спросите у кого-то рядом: где находятся Шантарские острова? Все знают, что они в Охотском море? И поверьте, многим людям довольно сложно объяснить, на кой черт сюда нужно тащиться. Ведь путь этот нелегкий и весьма дорогостоящий, почти сравнимый с миграционным путем гренландских китов, ради которых сюда и едут. На это приключение способны лишь легкие на подъем авантюристы – эти люди ничего не знают о китах, особенно об арктических, не разбираются в морской биологии. Разумеется, я в их числе.

Стоял жаркий август, в Хабаровске, откуда мы и должны были отправиться на три локтя по карте, термометры беспощадно показывали +30 °C. Такой погоды на Шантарах не обещали, но последний месяц лета считается лучшим для поездки сюда. Сезон на Шантарах столь короткий, что слетать внезапно на выходные не вариант. Здесь запросто может идти снег еще в июне, а льды тают и вовсе к июлю. В сентябре навигации уже нет. В октябре архипелаг сковывает лед, и жизнь замирает в снежных оковах. Поэтому в моем огромном непромокаемом бауле была одежда на все погодные условия, кроме такой жары.

Наша туристическая группа, которая должна была, по моему представлению, состоять из сплоченных и прожженных любителей приключений, адептов дикого туризма, ждала автобус, на котором мы через полсуток добрались до поселка Бриакан, откуда вертолет нас уже должен был доставить в бухту Онгачан. «Прожженные авантюристы» собирались в группы по интересам, радостно щебетали, поправляли прически, знакомясь и показывая фото внуков и взрослых детей. Почти всем женщинам, отправившимся в это путешествие, было за пятьдесят. Как так сложились звезды, что состав был на 99 % исключительно женским, я так и не поняла. Ложку дегтя в этой бочке гендерного меда звали Александр. Вместе с супругой Таней он стоял и курил в сторонке и поглядывал с интересом на единомышленников.

Цель активного знакомства дам друг с другом была проста: путешествующим в одиночку полагалось разбиться на пары. Чтобы создать полноценную туристическую ячейку в двухместной палатке, где всем предстояло провести немало ночей на островах. Я было начала разрабатывать хитрый план, который должен был привести к моему одинокому существованию на архипелаге, где любая тварь, пернатая или бьющая хвостом о воду, ищет себе пару, как вдруг заметила свое белокурое спасение. Учитывая обстановку, вести разговоры каждую ночь за жизнь с женщинами преклонных лет мне не хотелось, поэтому я довольно нахраписто (хотя, допускаю, это было обусловлено инстинктом ментального сохранения) заявила симпатичной блондинке: «Как насчет того, чтобы поспать этот десяток ночей вместе?» Девушка по имени Кира облегченно выдохнула, и уже через сутки мы хохоча шли в сельпо за бутылкой текилы.

Автобус, который вполне мог бы перевозить нашу самую пожилую участницу еще в ее юные годы, чадил черным дымом. Многие из его запчастей были примотаны скотчем, подвязаны веревочками или просто оставлены на волю судьбы: если уж отвалится, значит, и было не особо нужно. По бокам и на лобовом стекле транспортного средства надписи извещали о том, что это автобус «5 звезд». Кое-где ржавчина кракелюром выдавала годы транспортного средства. Оксюморон с велюровыми сиденьями внутри и неработающим кондиционером вызвал волнения у группы. Самые активные ее члены, которые явно собирали еще взносы в профсоюзы, попытались совершить транспортный переворот, устроив манифестацию с требованием о замене автобуса. Наш выезд в связи с этим задержался часа на три. Автобус так и не поменяли, и мы поковыляли на этой развалюхе уже впотьмах в сторону Комсомольска-на-Амуре, раз в два часа останавливаясь у каких-то придорожных столовых в ночи, где большая часть группы закупалась пирожками.

Утром мы, наконец, прибыли на место. Но встречающие нас