Новые приключения Царя Обезьян - Дун Юэ

В рассказе о том, как Сунь Укун начальствовал, каждое слово сбивает с толку.

Глава девятая

И сотня обличий Цинь Гуя

      не может спасти;

Юэ Фэй Мудрецу помогает

      истину обрести.

Главный Писарь Управы поднес Сунь Укуну реестр людских заслуг и преступлений. Сунь Укун прочитал его и спросил:

– А почему здесь не значится имя Цинь Гуя?

– О повелитель! Вина Цинь Гуя так велика, злодеяния столь ужасны, что я не посмел внести его имя в общий список, а составил на него отдельное дело и приложил его в конце реестра.

Сунь Укун пролистал реестр до конца, нашел дело Цинь Гуя и стал читать:

«Правитель царства Цзинь по имени У Цимай отправил Цинь Гуя заложником к своему младшему брату Даланю. Когда Далань напал на город Шаньян, Цинь Гуй повел переговоры, и дело разрешилось миром. Тогда Далань отпустил Цинь Гуя, и тот возвратился домой вместе с неким господином Ваном…»

Сунь Укун прервал чтение и произнес:

– Цинь Гуй, после того как ты стал советником удельного правителя, ты и не думал жить праведной жизнью или прославить свое имя. Зачем ты вступил в сговор с людьми Цзинь?

– Это навет людей Цзинь, – ответил Цинь Гуй. – Ничего подобного не было.

Сунь Укун приказал судье с серебристым лицом и яшмовыми зубами принести водяное зеркало, высвечивающее обман. И в зеркале вдруг появился Цинь Гуй. Он лежал, простершись ниц перед правителем Цзинь, и кричал: «Десять тысяч лет!» Правитель Цзинь что-то шепнул Цинь Гую на ухо, и тот кивнул головой. Потом Цинь Гуй шепнул что-то правителю Цзинь, и тот улыбнулся. Когда Цинь Гуй поднялся, чтобы уйти, правитель Цзинь опять что-то прошептал ему на ухо, и Цинь Гуй ответил: «Само собой разумеется!»

Сунь Укун не на шутку рассердился.

– Цинь Гуй! – закричал он. – Ты видишь Цинь Гуя в зеркале?

– Но, повелитель, Цинь Гую в зеркале неведомы мучения Цинь Гуя, который находится здесь.

– Ничего, сейчас он их узнает, – сказал Сунь Укун и приказал чертям с железными лицами применить пытку «пронзание тела шипами».

Сто пятьдесят чертей с железными лицами вскричали:

– Слушаемся!

Не мешкая они принесли шесть миллионов самых острых игл и вонзили их в тело Цинь Гуя. А Сунь Укун стал читать дальше:

«В первый год эры правления Шаосин его назначили помощником советника государства. Гуй скрывал свои злодейские замыслы и дожидался удобного случая занять пост первого советника…»

Тут Сунь Укун откинулся на спинку трона и громко расхохотался:

– Для чего же ты добивался поста первого советника?

Главный судья Гао поспешил дать разъяснения:

– Нынче есть два рода людей, которым хочется занять этот пост, – сказал он. – Одни из них – хвастуны и бездельники. Им бы только поесть повкуснее да одеться побогаче, с женами позабавиться да с детьми поиграть. Такие хотят стать первыми советниками, чтобы красоваться на людях, дивить земляков и помыкать подчиненными. Другие – злодеи, торгующие царством и губящие династию. Они мечтают надеть императорскую корону и издавать указы, скрепленные императорской печатью из белой яшмы. Такие хотят стать первыми советниками, чтобы править самим, унизить государя и раздавать награды и наказания по собственному усмотрению. Цинь Гуй как раз из этой породы.

Сунь Укун велел своим подручным надавать Цинь Гую пощечин. Черти с красными волосами и красным сердцем гурьбой набросились на Цинь Гуя и лупили его по щекам без передышки с утра и до самого обеда.

– Эй, рыжие черти, хватит! – остановил их Сунь Укун. – Мы еще успеем его хорошенько проучить.

Он снова заглянул в дело Цинь Гуя и прочел:

«В восьмом месяце его назначили Правым Помощником Министра. В девятом месяце Люй Шуньхао снова стал первым советником и разделил власть с Цинь Гуем. Гуй одолел Люя. Провозгласив принцип „крепить силы внутри, делать послабления вовне“, он убедил императора сослать Шуньхао в Чжэньцзян. Государь сказал ученому Цзи Цзунли: „Гуй хочет передать жителей Хэбэя цзиньцам, а жителей Срединной Равнины – Лю Юю. Если южане уйдут на Юг, а северяне вернутся на Север, куда деваться мне, ведь я северянин?“»

– Сунский император был прав, – прервав чтение, сказал Сунь Укун. – В такое время, когда простые люди в горах и долинах сегодня узнают о наборе воинов, а завтра слышат императорский указ, кто из них не захочет показать пример отваги и мужества? Ну а ты? Кто даровал тебе высокий сан и жалованье в десять тысяч мер зерна? Пятицветную печать и ворота с шестью ивами? Усадьбу с тысячью зданий и одежду, расшитую сотней узоров? Ты не думал о том, как отблагодарить своего государя за милости, оказанные тебе, а замышлял черную измену. Ты сделал так, что Сын Неба перестал быть хозяином в собственном доме. Что же это – преданность или предательство?

– Хоть я и недостаточно умен, а все ж пытался по мере сил защитить государя и восстановить спокойствие в царстве, – ответил Цинь Гуй. – В те времена это просто в шутку говаривали: «Пусть южане возвращаются на Юг, а северяне – на Север». Повелитель, эти слова не заслуживают вашего внимания.

– Нет, то была не шутка! – воскликнул Сунь Укун. Он велел принести в зал суда «гору ножей». Два свирепых черта с волосами, как репьи, внесли в зал орудие пытки, похожее на гору, утыканную сверху донизу отточенными лезвиями. Черти швырнули Цинь Гуя на эту гору, и из его тела фонтаном брызнула кровь.

– Это мы в шутку, первый советник Цинь Гуй. Не обращай внимания! – усмехнулся Сунь Укун и стал читать дальше:

«В восьмой год той же эры правления он был Правым Помощником Министра. Из владений Цзинь ко двору прибыл посланник для переговоров с Ван Лунем. Гуй пошел с первым советником на прием в императорский дворец. Там он встал в одиночестве позади всей свиты и сказал: „Сановники нынче боятся то того, то сего, в делах правления проку от них никакого. Если Ваше величество склонны предложить мир, нижайше прошу выслушать совет Вашего слуги“. Император сказал: „Говорите, я полностью полагаюсь на вас“. Гуй произнес: „Надеюсь, Ваше величество даст себе еще три дня на размышление“…»

Сунь Укун перестал читать и спросил Цинь Гуя:

– Если ты хотел добиться успеха в переговорах, деле столь же срочном, как борьба с пожаром или