Жизнь Леонардо, мальчишки из Винчи, разностороннего гения, скитальца - Карло Вечче

В мастерской Верроккьо эта драгоценность переходит из рук в руки и уже появлялась на других рисунках и картинах – самого мастера, Гирландайо, Липпи и Лоренцо ди Креди. Овальный кабошон горного хрусталя в обрамлении жемчужин отполирован до зеркального блеска и отражает пространство перед моделью, как зеркала у некоторых фламандских художников.

Еще одно произведение искусства – графин прозрачного стекла внизу справа, впоследствии прославленный Вазари: «наполненный водой графин, в котором стоят несколько цветов и в котором, не говоря об изумительной живости, с какой он его написал, он так передал выпотевшую на нем воду, что роса эта казалась живей живого».

Также безошибочными признаками стиля Леонардо остаются драпировка и загадочный пейзаж фантастических гор, вид на которые открывается из темной комнаты через два окна-бифория.

Картина, написанная темперой и маслом на тополевой доске, ныне находится в плохом состоянии. В пигментной смеси слишком много масла, и его старение вызвало появление так называемых кракелюров, поверхностных трещин красочного слоя[89]. Это знаки времени, безжалостно разрушающего или растворяющего жизни людей и их творения.

15

Джиневра

Флоренция, 1475 год

И вот наконец первый портрет – не Мадонна, а существо из плоти и крови: семнадцатилетняя девушка по имени Джиневра, недавно осиротевшая дочь богатого банкира, связанного с семейством Медичи, Америго ди Джованни де Бенчи.

Дом Джиневры де Бенчи, великолепное палаццо по виа дельи Альберти, ныне виа де Бенчи, – обитель утонченной гуманистической культуры, а сам Америго посвятил себя меценатству, привечая интеллектуалов и художников: так, в 1462 году он подарил Марсилио Фичино великолепный кодекс Платона. Кроме того, этот заказ вовсе не случаен, ведь Бенчи – благодарные клиенты нотариуса сера Пьеро да Винчи, уже много лет работающего на их дом[90]. На Леонардо снова падает тень отца.

Но зачем же нужен этот портрет Джиневры? Во Флоренции идеальная (а зачастую и единственная) возможность изобразить женщину знатного происхождения – ее свадьба: 15 января 1474 года Джиневра, недавно лишившаяся отца, выходит замуж за Луиджи ди Бернардо ди Лапо Николини. Впрочем, ее муж, мелкий флорентийский торговец, к заказу никакого отношения не имеет, и это во Флоренции знают все. Очаровательная девушка, уже успевшая попозировать Верроккьо для чудесного мраморного бюста[91], всегда окружена восхищенными интеллектуалами и поэтами, которые посвящают ей стихи на вольгаре и латыни, прославляя добродетели Джиневры. Среди них Лоренцо Великолепный, Кристофоро Ландино, Алессандро Браччи, а главное, венецианский патриций Бернардо Бембо, прибывший во Флоренцию вместе с сыном Пьетро в январе 1475 года в качестве посла Светлейшей республики. Их влюбленность считают платонической, но кто знает, быть может, здесь кроется нечто большее…

Картина, безусловно, рождается именно в этом контексте. Леонардо кропотливо прорабатывает картон с изображением одинокой женской фигуры, которую затем при помощи угольной пыли переносит на тополевую доску. Он пишет маслом и темперой, но затем меняет технику и аллегорию на обороте исполняет чистой яичной темперой, создавая эффект матовой поверхности[92].

Леонардо осознает, что ради этой картины ставит на карту все. Отныне это его визитная карточка для Медичи и остальной флорентийской элиты.

ПОРТРЕТ ДЖИНЕВРЫ ДЕ БЕНЧИ

Портрет Джиневры де Бенчи – первое для Леонардо изображение реальной женщины, однако и эта женщина окутана тайной. Загадочная, не от мира сего Джиневра скорее напоминает каменного сфинкса, чем строптивую девушку.

Необычной новинкой по сравнению с традиционной профильной композицией является поза в три четверти и взгляд, направленный прямо на зрителя. Этот прием, как и в случае с Мадоннами, пришел с Севера, от великих фламандских художников, а также от Антонелло да Мессина. Возможно, тот самый Бембо, недавно вернувшийся из Бургундии, привез во Флоренцию свой портрет работы Ганса Мемлинга.

В нижней части картины, ныне утраченной, возможно, были написаны прекрасные руки Джиневры, сложенные в том же жесте, что и в «Портрете женщины с букетом цветов» Верроккьо.

Между девушкой и пейзажем чувствуется мощная символическая связь. Ее волосы теряются на фоне раскидистого куста, локоны сливаются с тонкими, острыми колючками, а ветви можжевельника, на вольгаре genevero или ginevro, откровенно намекают на имя Джиневра.

Это разновидность сеньяля, литературной игры, еще во времена провансальских трубадуров служившей для того, чтобы тайком произнести в лирических, любовных стихах имя любимой. В своих канцонах к Лауре этим приемом мастерски пользовался Петрарка, ссылавшийся на символику лавра-alloro и античный миф о превращении Дафны. Впоследствии именно на фоне куста можжевельника Лоренцо ди Креди изобразит другую Джиневру, сводную сестру Лоренцо Великолепного[93].

Но кто же этот утонченный автор заключенного в портрете символического послания? Его имя подсказывает нам сама картина.

Оборотная сторона портрета, также расписанная Леонардо, представляет собой аллегорический мотив соединенных лавровой, пальмовой и можжевеловой ветвей на фоне порфира, камня, символизирующего вечность и, следовательно, нерушимость этой любовной связи. Меж ветвями проходит картуш, на котором можно прочесть «VIRTVTEM FOR/MA DECORAT»[94]. Это девиз самой Джиневры, то есть картина как бы объясняет нам в терминах неоплатонизма, что красота Джиневры, столь чудесно воспроизведенная художником, есть не что иное, как внешнее украшение ее внутренней добродетели.

Однако рефлектографическое исследование обнаруживает первоначальную, совершенно иную по смыслу надпись: «VIRTVS ET HONOR», «Добродетель и честь» – это личный девиз Бернардо Бембо, обрамленный венком из лавровой и пальмовой ветвей. Так что именно Бембо, автор стихов, в которых он открыто и публично заявляет о своей платонической любви к Джиневре, и заказал Леонардо создать для возлюбленной столь необычный подарок.

После знакомства с Джиневрой Леонардо еще долго будут привлекать фигуры соблазнительных женщин-сфинксов, способных подчинить своей воле все и вся: в «Даме с единорогом» такая женщина приручает свирепое дикое животное[95]; в «Филлиде и Аристотеле» куртизанка, которую развлекает покорность старого философа, вынуждает его ползать на четвереньках, пока она скачет на нем верхом, нахлестывая плетью[96]; и, разумеется, Мария Магдалина, не изможденная покаянием в пустыне, а, напротив, улыбчивая, простоволосая, в блистательном одеянии куртизанки, открывает баночку с какими-то притираниями[97].

Узы его дружбы с семьей Бенчи, братьями Джиневры, также останутся крепкими. Уезжая из Флоренции, Леонардо передаст им на хранение свои неоконченные произведения и вещи, которые не сможет взять с собой. Младший брат Джиневры, Джованни, долгие годы будет хранить для него «карту мира», а также «мою книгу и яшмы»[98]. Его подпись, причем повторенная дважды, появляется на листе, датированном 1478 годом: «Джованни д’Америко Бенчи и комп.»[99]. В другом месте Леонардо вспомнит «книгу Джованни Бенчи», отсылающую к тексту,