Дневник. 1941-1943 - Александр Мелентьевич Волков

27. Утром стал упаковывать пиш[ущую] машинку.

— Давай, снимем с нее каретку! — заявила Г[алюська]. — Это очень легко делается и ее удобно будет везти.

Начали мы мудрить и снимать с нее разные части, которые, будто-бы, мешали снять каретку. Но, чем дальше в лес, тем больше дров. Дело кончилось тем, что мы ее испортили окончательно, так и пришлось ее везти в М[оскву].

Здесь я с ней еще провозился часа два, собрать и поставить части на место не мог, вызвал мастера и он за 30 р[ублей] мне ее исправил, почистил, направил звонок, переменил букву «е». Словом, машинка, пришла в порядок. Но с'ездить второй раз я уже не мог.

28. Вива поправился (очень быстро, надо сказать). Я, он и Паша 2 раза с'ездили в Москву, перевезли вещей мест 14. (некотор[ые] из них мелкие). Погода была скверная, дождь. На станцию возили вещи на велосипеде, в грязи. Словом, пришлось испытать большие неудобства.

Вечером, когда приехали с вещами в другой раз, я получил повестку из военно-учетного стола милиции; предложено явиться с воинским билетом. Я очень разволновался; но билета при себе не было, пришлось отложить явку до следующего дня. В конце-концов я решил, что меня вряд-ли мобилизуют и поехал домой в более спокойном настроении.

29. Опять поехали с утра трое — Вива, я и Паша, нагрузившись вещами. После того, как сложили их дома, я пошел в милицию. Там только удостоверились, что я рожд[ения] 1891 г[ода] и тотчас меня отпустили. Вива поехал на дачу, а я в Ин[ститу]т, где заявил Михайленко, что готов эвакуироваться.

Пошел с заявлением об увольнении к зам[естителю] дир[ектора] по учеб[ной] части, А.Н. Вольскому, а он воспротивился моему увольнению. Только после долгих разговоров он согласился меня отпустить, узнав, что я пенсионер, и предварительно согласовав этот вопрос с врио дир[ектора] Ив[аном] Петр[овичем] Величко. В общем, я свое увольнение оформил, взял пенсионную книжку, а заявление с резолюциями сдал в бухгалтерию для производства расчета по 29-VIII.

Но билетов в Омск нет и неизвестно, будут ли...

Приехал домой, зашел в эвакопункт Молотовск[ого] р[айо]на. Направления все те же: Борисоглебск, Рузаевка, Чишмы (Башкирия), Актюбинск (Казахстан)... Здесь мне сказали, что меня вряд ли отпустят, т.к. трудоспособных мужчин не эвакуируют. Я очень расстроился, стал звонить Ив[ану] Никол[аевичу], он ответил, что пункт Лен[инского] р[айо]на против моей эвак[уации] не возражает, т.к. завед[ующий] там просматривал список и утвердил.

Пока я звонил, приехали наши с дачи. Имущество, «подлежащее эвакуации», привезено все. Месяц тому назад мы с великими трудами таскали все на дачу, теперь таскаем обратно. Неразбериха полная! Многие не советуют ехать, ходят слухи о голоде, о том, что на местах не прописывают и т.д. и т.п.

Ночью пришла в голову мысль (во время бессонницы) просить командировку от ССП (через Маршака) или от К[омите]та по Дел[ам] Искусств.

30. В 9 часов был у Маршака; он меня принял в постели. Командир[овку] он подписать не может; ее мог бы подписать Кирпотин (он сейчас предс[едатель] правл[ения]), но вряд ли подпишет, да она и недействительна. При мне он позвонил в Литфонд и просил оказать мне всяческое содействие. С[амуил] Я[ковлевич] в состоянии страшной истерики, настроен необыч[айно] нервно. Плачет:

— Я умру через 2–3 дня! Почему все наваливаются на меня, почему это я должен за всех хлопотать и т.д.

На секретаршу, которая не сразу соединила с ним, кричит, стучит кулаками. Словом, от встречи с ним осталось самое тяжелое впечатление. От Маршака поехал в Литфон, к зам[естителю] дир[ектора] Шафрову. Он сказал, что меня Литф[онд] может эвакуировать меня только через эвакопункт. Направления все те же, что и в других пунктах, Алма-Ата и Томска нет (в'езд туда воспрещен). Кроме того он сказал, что мне на от'езд надо взять разрешение Кирпотина, а Виву вряд-ли отпустят, т.к. ему 17 лет.

Словом, наша эвакуация трещит по всем швам... Не поедем же мы без Вивы!

Был в К[омите]те по Дел[ам] Искусств. Там тоже полный отказ. «Мы не можем командировать драматургов, мы распоряжаемся только театральными работниками».

После всех таких речей я поехал в Ин[ститу]т и договорился с Величко, чтобы меня пока считали на работе, до того времени, пока не будет билетов, иначе я рискую и не уехать и остаться без места. Он на это согласился и я свое заявление из бухгалтерии взял. Вообще, вряд ли мы уедем... Из провинции тревожные вести, кто уехал — рвутся в Москву, многие, говорят, приходят пешком (из тех, кто не очень далеко забрался).

31 (воскр[есенье].) Ничего особенного. Отдых, от'едаемся после дачной голодовки. Я за два месяца сбавил не меньше 8–10 кило (в этом еще виновата и болезнь).

Сентябрь.

1. Новый учебный год — тридцать второй по счету... Как-то он пройдет и суждено ли нам его пережить? Кто знает...

В Ин[ститу]т я приехал около 10 часов. Пошел в Сект[ор] Кадр[ов] за карточками и разговорился с преподавателем физкульт[уры] Жужиковым. Он мне сказал, что ГУУЗ его командирует преподавателем в Степняк (около Борового), а он не хочет ехать.

У меня разом вспыхнула навязчивая идея: «В ГУУЗ! Взять куда-нибудь командировку на работу и уехать, уехать из Москвы!»

Не долго думая, я отправился в ГУУЗ, благо он у нас же на 4-м этаже.

Пришел к завкадр[ами] Левиной и оказалось, что есть место препод[авателя] механики в Чимкентском Горно-Металлург[ическом] Техникуме (правда, в заявке было сказано, что требуется инженер-механик).

Я заявил, что справлюсь, что механику я читал и пр[очая] и пр[очая]. Левина меня направила к Зайцеву.

— А вас отпустит Ин[ститу]т?» — спросил Зайцев.

— Конечно, отпустит, — ответил я и, ни о чем не думая, отправился хлопотать. Написал заявление об увольнении (второе за 4 дня!), получил согласие В.И.Шумилова, пошел к директору Суханову (он вернулся, но, к моему счастью, был очень занят). Меня с этим заявлением направили к Вольскому и тот дал (вновь!) согласие.

С этим увольнением я явился к Зайцеву (да, в хлопотах — я прочитал лекцию второму курсу только один час; время казалось бесконечным, а в голове бродило чорт знает что! второй же час, по моей просьбе, заменил Вас[илий] Ив[анович], а я бегал, хлопотал).

— Возьмите еще характеристику! — заявил мне Зайцев. Я пошел опять к Вас[илию] Ив[ановичу] и получил очень хороший отзыв о работе.

С этим я помчался в ГУУЗ, готовый подписывать какие-угодно