Дневник. 1941-1943 - Александр Мелентьевич Волков

Но тут мой пыл охладили. Зайцева не оказалось, а Левина сказала, что надо предварительно послать запрос в Чимкент — м[ожет] б[ыть] это место занято. Я начал доказывать обратное, выражал полную готовность ехать на риск, но, в конце концов, вынужден был согласиться.

— Вам не надо было брать увольнения, а получить только принципиальное согласие, — сказала Левина.

Это верно, но на меня просто нашло какое-то затмение. В хлопотах и суете я опоздал на занятия с группой на 7 мин[ут] и имел за это неприятный разговор.

Три часа занятия показались мне вечностью. Каждую перемену я бежал в ГУУЗ, а Зайцева все не было. В четыре часа я кончил, и вознамерился его ждать.

Потом взял верх голос благоразумия, я разыскал Вольского и просил пока считать меня на работе — до тех пор, пока не выяснится вопрос с Чимкентом. Он (добрая душа и отнюдь не бюрократ!) согласился.

Я пошел в учебную часть и к диспетчеру. Там меня встретили в штыки.

— На ваше место уже назначается Челабова! Вот проект приказа, — сказал мне Лайнер.

— Но ведь моего то увольнения нет, — отпарировал я (в самом деле, оно у меня лежало в кармане).

В конце концов, договорился, что пока работаю. Затем пошел к Левиной, просил ее послать в Чимкент молнию. А через 10 минут, обсудив все выгоды и невыгоды затеваемого предприятия, решил, что невыгод больше, опять разыскал Левину и просил ее сегодня телеграмму не посылать, а послать завтра, когда я дам окончательное согласие ехать, посоветовавшись с семьей. Она согласилась.

В этот день я вел себя, как настоящий психопат!

Дома рассказал обо всем, Гал[юська] заявила, что в Чимкент. не поедет, Вива уже начал учиться в Авиац[ионном] Ин[ститу]те. Окончательно решили — из Москвы не уезжать!

2. Ликвидировал все последствия. Вольскому, Лайнеру и Шумилову заявил, что остаюсь. В.И. даже возмутился, но быстро отошел. Челабовой я сообщил о крушении ее планов сам — она осталась очень недовольна (между проч[им], это особа очень способная на интриги и проказничество).

3. Занимался с 9 до 4 в Ин[ститу]те (с перерывом в 2 часа). Звонил в «Науку и Жизнь» о том, что остаюсь. Журнал их будет существовать, договорился с Богдановой, что напишу статью «Парашютизм прежде и теперь».

Звонил в ДИ. Абрамов болен. Дороватовский просил рецензента на «Б[ойцов]-Н[евидимок]», из военных. Я договорился с полковником авиации В.И. Поповым, котор[ый] работает у нас в Ин[ститу]те.

4. Был в ДИ. Оказ[ывается], они хотят печатать «Б[ойцов]-Н[евидимок]» и скоро; просят быстро продвинуть книгу и поработать над ней. В бумажке, котор[ую] заготовили Попову, сказано: «Т.к. книга идет в набор, просим дать рецензию к 8/IX.» Это меня порадовало. (Кстати, с тех пор, как покончили со всеми колебаниями, настр[оение] стало гораздо лучше. Кстати и тревог в Москве уже нет около трех недель).

Свез Попову рукопись, он обещал к 8-му сент[ября] рецензию дать. К сожал[ению], моя работа задерживается, т.к. экз[емпляр] рукописи остался на даче, раньше воскресенья мне за ним не с'ездить.

5. Занимался в Ин[ститу]те с 9 до 4.

Несколько слов о 300 р[ублей], что я получил у Никонова. Вышла неприятная история. Проклятая баба Макарова обманула, нарушила честное слово и свое письмен[ное] обязательство и денег ему не отдает. Подожду еще два-три дня, если у него ничего не выйдет, придется ему деньги вернуть, а самому вновь начать с ней тяжбу (даже, вероятно, не с ней, т.к. она, кажется, сменяется).

6. С 1 до 4 занимался в Ин[ститу]те с группой, которая переходит к Вильхельму. Звонил в Детизд[ат], пытаясь получить сведения, где рукопись «Бойцов», но ничего не выяснил.

Вечером читал.

7. Ездил на дачу. Забрал кое-какие книги, газеты, снял зеленые помидоры с кустов. Заколотил чердак, окна дачи, кухню, сарайчик и т.д. Словом, приготовил дачу к зиме; Барсукова с дачи с'ехала в этот же день. Теперь дача стоит пустой, пустует и убежище, на которое положено столько труда.

8. Попов подвел, рецензию на «Б[ойцов]-Н[евидимок]» не дал, обещает к 10. Был в ДИ, получил рукопись с записками Абрамова. Их не так много, как я думал.

В ночь на 9-ое была тревога, наша первая тревога в Москве. Но самолетов прорвалось всего два и было не страшно. Правда, грому много, т.к. зенитки стреляют очень близко. Сидели в щели около 3 часов.

9. Читал Диккенса «Большие надежды». Работа над рукописью не клеится — не знаю, каковы будут замечания Попова.

В ночь на 10-ое была тревога, с 1030 до 4 утра и очень сумбурная. В час ночи был отбой, а когда улеглись спать, поднялась стрельба (без тревоги). Стреляли часов до 2. Потом была об'явлена тревога, ушли в щель, но стрельбы уже не было.

10. Занимался в Ин[ститу]те с 9 до 4. Попов опять подвел, клянется, что завтра рецензия обязательно будет. Ночь спокойна.

11. Ездил в Ин[ститу]т получать зарплату и хотел получить рецензию, но ее опять нет. Рукопись Попов мне возвратил, а рецензию обещает завтра.

Ночь дождливая, темная, прошла спокойно.

12. Прочитал черновик рецензии Попова и взял, чтобы перепечатать на машинке.

Рецензия в основном благоприятная, но указан ряд ошибок и неточностей. Надо исправить, это займет несколько дней.

Вечером рецензию перепечатал.

Ночь опять прошла спокойно.

13. Попов подписал рецензию. Я занимался сверхурочно два часа за Вильхельма, которого, как немца, высылают из Москвы. Затем поехал в ДИ. Абрамов мобилизован на 10 дней в МПВО, Дороватовский болен. Разговаривал с Наумовой, она читала рецензию, обещала выписать мне аванс в счет «Б[ойцов]-Н[евидимок]» в размере 500 р[ублей]. Финансы несколько улучшаются — Анатолий прислал 300 рублей.

Книгу просят делать срочно. Теперь засяду. В военном кабинете взял несколько книг и пачку военных журналов.

Сегодня с 1 часу до 4 — ночное дежурство (пожарник) — по переулку.

Ночь прошла спокойно — как всегда до сих пор в мое дежурство.

14 (воскр[есенье].) Работал над рукописью, перерабатывал статьи: «Прицельные приборы», «Пушка, гаубица, мортира».

15. С 9 утра до 4 дня работал в Ин[ститу]те; утром стал искать читательский билет Лен[инской] б[иблиоте]ки и обнаружил, что он остался на даче. После занятий поехал в библиотеку и мне выдали новый.

Вечером немного поработал над «Бойцами».

16. С утра и до 5 часов работал в Лен[инской] б[иблиоте]ке; делал выписки о радиомаяках, авиации, зенитной артиллерии.

Вечером немного посидел над рукописью.