Москва и Восточная Европа. Югославская модель социализма и страны советского блока. 1950-е — 1960-е годы - Анатолий Семенович Аникеев

Д. Биланджич, все проблемы сельского хозяйства обострились после появления в 1948 г. бухарестской резолюции Информбюро. Значительная часть руководства КПЮ считала, что единственно верным решением проблемы была бы «коллективизация по русскому образцу».

Кроме того, сторонники такой позиции полагали, что это было бы лучшим ответом на поток лжи и клеветы со стороны ЦК ВКП(б)[141]. В январе 1949 г. на пленуме ЦК КПЮ было решено начать коллективизацию путем организации коллективных трудовых задруг — югославского варианта советских колхозов. Итоги их трехлетнего функционирования были провальными, показав непригодность советской модели для Югославии[142]. Задруги просуществовали до начала 1960-х годов, и их количество постепенно сокращалось после появления в марте 1953 г. правительственного распоряжения, согласно которому предусматривалась свобода вступления в задруги и выхода из них[143]. Вместе с тем, если верить Кидричу, на рубеже 1949–1950 гг. предпринимались попытки некоторой коррекции политики партии в вопросе о коллективизации, возможно под влиянием усиления конфликта с Москвой. Речь шла о принципе добровольности в организации сельскохозяйственных задруг, о повышении их эффективности, поскольку жесткое регулирование работы сказывалось на падении производства. На пленуме ЦК в декабре 1949 г. обсуждались задачи укрепления задруг, механизации села, контроля за своевременной обработкой земли и посевами. Важной проблемой было преодоление «флуктуации», своего рода отходничества, когда крестьяне по окончании сельскохозяйственного сезона устраивались на работу на фабрики и заводы в городе, а затем опять возвращались в село[144]. Кидрич на одном из совещаний в конце февраля 1950 г. говорил, что мелкий крестьянин стоит перед выбором: или вступать в задругу, или становиться промышленным рабочим. Необходимо было помочь ему определиться, предложить перспективу. Кидрич предлагал в этой связи обсудить вопрос об уменьшении объема выкупа у крестьянина на 10% (при одновременном повышении на те же 10% цен на промышленную продукцию), что позволило бы крестьянину свободно торговать излишками производства[145]. Можно предположить, что продажа крестьянином излишков своего производства могла компенсировать повышение цен на промышленные товары.

Принятие Закона о рабочих советах потребовало серьезной реорганизации государственного аппарата, сокращения его функций, создания новых органов хозяйственного управления. Первые попытки в направлении децентрализации были предприняты уже в 1950 г., когда вместо ряда министерств были сформированы особые Советы и Генеральные дирекции как новые органы государственного управления экономикой, осуществлявшие координацию работы между отдельными хозяйственными отраслями, но лишенные оперативных функций прежних министерств. Однако уже в течение 1952 г. они, не сумев доказать способность эффективно управлять экономикой, были ликвидированы. В том же году принимается ряд законов и нормативных актов, на основе которых происходит постепенный переход к новой экономической системе, позволявшей расширить самостоятельность предприятий и права органов рабочего самоуправления. Были приняты акты, регулировавшие создание и прекращение работы хозяйственных объектов, распределение совокупного дохода, управление основными средствами производства, заработные платы рабочих и служащих. Происходило расширение самоуправления и в сферах просвещения, культуры, здравоохранения, социальной защиты. Вместе с тем на данном этапе развития самоуправления требовалась постоянная коррекция и активное вмешательство государства[146]. Вероятно, многие новации того периода были связаны с подготовкой к очередному съезду югославской компартии, на котором широкой общественности следовало предъявить результаты созидательной и успешной работы коммунистов в социальной и экономической сферах. Но, как отмечалось в югославской литературе о самоуправлении, в 1950–1951 гг. в общественно-экономической ситуации в стране существенных изменений не произошло[147].

Несмотря на то, что концептуальные основы перехода к самоуправлению к этому времени были сформулированы, реализация их на практике сталкивалась со многими трудностями. Во-первых, в управленческой среде сохранялось устойчивое представление об экономике социализма с главенствующим принципом детального экономического планирования и соответствующей системой организации общества. Это рождало сильную тенденцию к сохранению «административно-бюрократической системы управления экономикой». Противоположной тенденцией было стремление к радикальным и немедленным переменам в существующих отношениях, восстановлению свободного рынка с товарно-денежными характеристиками, а затем к переходу к демократизации высокими темпами, что привело бы, как считало руководство, к возрождению только недавно ликвидированного классового противника. Подтверждением реальности подобной опасности служили, в частности, отдельные призывы в части общества к реставрации капиталистических общественных отношений[148]. Реализацию самоуправленческой концепции затрудняло и наличие объективных факторов: экономическая блокада, серьезные проблемы в сельском хозяйстве, засуха, возведение крупных индустриальных объектов, что способствовало укреплению централистской системы экономики. Оценивая позднее, в 1970-е годы, в период интенсивных самоуправленческих реформ, сложившуюся ситуацию в обществе, Д. Биланджич указывал, что для реализации концепции самоуправления необходимы были изменения в политической системе страны. Рассуждая на эту тему, он предлагал обсудить вариант сценария трансформации югославского режима, предполагавший уход компартии от власти и формирование свободного гражданского общества. Он отмечал, в тоже время, что лишение компартии как авангарда рабочего класса властных функций в той исторической обстановке, по его мнению, руководство не могло допустить, поскольку это, как считали «верхи», ослабило бы оперативную способность руководить процессами в обществе и «привело бы к оживлению контрреволюции». Биланджич считал, что объективным критерием готовности общества к принятию самоуправленческих идей должно было стать формирование гражданского общества без догматических шаблонов, в котором человек мог бы свободно мыслить и выражать свои взгляды. Это касалось всех сфер жизни общества — от экономики и политики до образования, науки и культуры. Вместо закрытости и автаркии, в которой пребывало югославское общество, необходимо было сделать его более открытым миру, способствовать интеграции в мировое пространство, поскольку бюрократическая изоляция общества привела бы только к стагнации и вероятным кризисам. В то же время югославская партийная элита считала чересчур быстрое вхождение в «мир» нежелательным, поскольку эти процессы могли бы, по словам Биланджича, создать угрозу начатой индустриализации и тем самым и идее самоуправления, которая в значительной степени зависела от уровня экономического развития страны. В целом, как отмечал автор, ситуацию характеризовала общая отсталость производительных сил, высокая степень конфликтности в обществе, отсутствие какой-либо демократической традиции. Все эти факторы действовали на фоне популяризации грандиозных революционных идей, призывов осуществить «великие идеалы демократического самоуправленческого социализма»[149].

Введение в стране самоуправления югославское руководство рассматривало как реализацию марксистских идей, направленных на демократизацию общества, противопоставляя свою концепцию, как было сформулировано, сталинскому государственно-бюрократическому капитализму. Подробное освещение эта проблема получила в выступлении Тито на VI съезде КПЮ (СКЮ) в ноябре 1952 г. Подняв проблему бюрократизма, которая многократно обсуждалась перед этим в кругу ближайших товарищей по партии и в государственных структурах, он с удовлетворением заявил, что всего за два года руководство страны осознало его опасность и приняло меры к отказу от советской практики, рождающей подобное явление. В целом доклад Тито, как и выступления других представителей партийного руководства, подчеркнуто противопоставляли новую югославскую теорию «аутентичного» марксизма советской бюрократической модели. За