Хроника моей жизни - Савва (Тихомиров)

современникам и свидетелям деятельности Московского великого иepapxa, не начать составления его биографии, то впоследствии едва ли кто решится на этот великий подвиг. В Москве меня печально поразило почти полное равнодушие духовенства к имени Филарета.

Некоторые, весьма немногие из чтителей памяти святителя Филарета обещали мне прислать свои воспоминания о нем. Немало, конечно, фактов из жизни почившего святителя сохраняется и в Вашей, владыко, памяти. Припомните, пожалуйста, эти факты, изложите их, хотя кратко, на бумаге и пришлите мне: это будет с Вашей стороны священною данию памяти общего нашего с Вами Покровителя и Отца.

Спрашиваете об инспекторе Тверской семинарии: я по совести могу рекомендовать его Вашему высокопреосвященству как человека добрых нравственных качеств, весьма трудолюбивого, благонамеренного и честного. Я уверен, что он Вам понравится; но не знаю, понравится ли Вашему аристократическому обществу, для которого он, по своей скромности и застенчивости, не достаточно подготовлен».

16-го числа получил письмо из Харькова от протоиерея С.А. Иларионова, который писал от 12-го числа:

«Телеграмму вашу, с выражением приветствия и архипастырского благословения, имел счастие получить в день своего Ангела, она усугубила торжество дня. День своего Ангела проведен мною в семейном кругу без участия посторонних. Болезнь моя не позволяет мне по-прежнему вести в широких размерах хлебосольство: голова не выносит шума, а главное – богомерзкого табаку, курение которого распространилось в духовенстве до безобразия. Здоровье мое все как-то не налаживается. Иной день пройдет благополучно, а в другое время, при усилии в занятиях, делается прилив к голове и слабость нервная. Надеюсь на милость Божию, что осторожная жизнь если не возвратит прежней крепости, то существование будет сносно и способно к посильным трудам.

Болезнь по пословице: входит пудами, а выходит фунтами или золотниками.

Благословите и помолитесь, владыко святый, провести наступившую Четыредесятницу в посте и христианском благочестии».

19-го получил письмо из Вильны от преосвященного архиепископа Алексия. Он писал от 16-го числа в ответ на мое письмо от 26-го января:

«Давно я сердечный долг имею и служебную нужду писать Вашему высокопреосвященству; но то остатки хворости, то избытки лености препятствовали исполнению до сегодняшнего дня.

Приношу Вашему высокопреосвященству мою глубокую благодарность за посещение меня архипастырским и отеческим посланием от 26-го января. Много утешен был им, хотя были в нем и скорбные нотки. Я угадал, когда заранее писал Вашему высокопреосвященству, что Вы в Москве будете приняты с распростертыми объятиями, как гость всегда желанный. Москва Вас знает, помнит и благоговейно чтит. Но никак не мог я ожидать такой дикости и свинства во лжебратии. От М-а и А-а я ожидал вообще всякой гадости; но о Виссарионе, признаюсь, не думал так. Он же и коллега Ваш по академии. Это свинство делают “взирая на начальника веры”, зная его взгляды, ему угождая. Вот по этой-то причине, несмотря на сильное желание побывать в Москве, страшно осуществить эту мысль. Опасно, как бы не пришлось остановиться в гостинице: не пустит ни один настоятель монастыря. Надежда только на одного Ивана Николаевича[758], который никогда не откажет в приюте. Уверен, что Вы за все огорчения с этой стороны были обильно вознаграждены любвеобильным гостеприимством князя Владимиpa Андреевича, который Вас благоговейно почитает.

Биографию владыки Филарета, действительно, из наличных письменных людей всего лучше и удобнее может составить И.Н. Корсунский. Это муж в высшей степени трудолюбивый и проникнутый искренним благоговением к памяти святителя. Да и много он уже изучал владыку Филарета и как проповедника, и как экзегета, и в других отношениях. И время для этого труда действительно благоприятное: материалы почти все обнародованы, одни ваши труды и издания какую важную дают помощь. Постараюсь и я припомнить и изложить известное мне о великом святителе. Наибольшую цену будут иметь воспоминания Вашего высокопреосвященства, как последнего ближайшего и любимейшего сотрудника и друга приснопамятного владыки и притом одаренного феноменальною памятью. В 1867 году я напечатал мои воспоминания о владыке в “Душеполезном чтении”, они потом продавались отдельною брошюрою от Лавры.

Глубочайшую приношу Вашему высокопреосвященству благодарность за рекомендацию вашего инспектора. Дай Бог, чтобы предположенное состоялось! Я писал уже об этом в Петербург. Уверен, что и общество наше полюбит всякого скромного человека».

На письмо это я отвечал 3-го апреля:

«На ваше братское приветствие ответствую сугубым усерднейшим поздравлением с светлым праздником и монаршею милостию: святой равноапостольный князь Владимир, украшая своим священным знамением вашу грудь, да воодушевляет и укрепляет ваше архипастырское сердце на защиту православия против тайных и явных врагов его. Нынешний пасхальный праздник ознаменован необыкновенным обилием высших наград для русских иepapхов и даже архимандритов. Но, к удивлению, никто, кажется, из епископов не удостоен архиепископского сана».

По поводу Указа Святейшего Синода от 19-го июля 1889 года за № 2786 относительно благонадежности ректора Тверской семинарии протоиерея П. Соколова я донес Святейшему Синоду следующее:

«Вследствие ревизии Тверской духовной семинарии, произведенной действительным статским советником Нечаевым и по поводу замеченных им при сем недостатках, Указом Святейшего Синода от 19-го июля минувшего 1889 года за № 2786, между прочим, предписано мне донести: признаю ли я настоящего ректора семинарии, протоиерея Петра Соколова, лицом, которое, воспользовавшись данными ему указаниями, могло бы, при ближайшем моем надзоре, упорядочить семинарию.

Во исполнение сего имею долг изъяснить следующее.

Протоиерей Петр Соколов, вступив в мае 1881 года в должность ректора Тверской семинарии на место протоиерея Александра Соколова (ныне умершего), нашел семинарию во всех отношениях, особенно экономическом, в крайнем расстройстве, о чем небезызвестно Святейшему Синоду из прежних ревизий семинарии. Но в продолжение восьмилетия начальствования в Тверской семинарии протоиерей Петр Соколов, при своем трудолюбии и добросовестном исполнении своих обязанностей, успел привести семинарию, по моим наблюдениям, в значительно лучшее состояние сравнительно с прежним ее состоянием.

Посему я с полным убеждением могу свидетельствовать пред Святейшим Синодом, что протоиерей Петр Соколов, воспользовавшись данными ему при ревизии указаниями, с успехом и пользою может продолжать службу при Тверской семинарии в должности ректора».

На это донесение последовал Указ из Святейшего Синода от 23-го сего марта за № 1072. Приказали: настоящий рапорт Вашего преосвященства принять к сведению, о чем и уведомить Вас указом»[759].

1 апреля. Праздник Пасхи. Утреню, не без труда, служил в кафедральном соборе, но литургию совершал, по нездоровью, в своей Крестовой церкви. Поздравления у себя в доме принимал, но сам никуда в продолжение праздника не выезжал.

В Светлый день праздника, с разных сторон, получено было мною 11 телеграмм и 17 писем.

А.В. Гаврилов писал от 30-го марта:

«Приемлю смелость принести Вашему высокопреосвященству сердечное поздравление с светлым праздником