Хроника моей жизни - Савва (Тихомиров)

«Получив известие о кончине Вашей дорогой и благочестивой супруги Капитолины Васильевны, спешу выразить Вам, любезнейший Виктор Димитриевич, сердечное соболезнование о постигшей Вас тяжкой скорби. Понимаю, что чем продолжительнее был ваш супружеский союз, тем чувствительнее и болезненнее расторжение его. Посещая Вас, я всегда любовался вашею мирною супружескою жизнию. Нетрудно посему понять, какую скорбь испытываете Вы теперь, лишившись своей дорогой супруги. Но Ваша глубокая религиозность и Ваша мудрая рассудительность, надеюсь, не допустят Вас до безмерной печали при настоящих горестных обстоятельствах. Не буду указывать Вам на духовное врачевство к облегчению Вашей скорби: Вы сами его знаете…

Душевно Вас почитающий A. C…»

От 14-го числа из Волочка игумения Казанского монастыря Досифея уведомляла меня о пожертвовании в пользу монастыря отцом протоиереем Кронштадтским И. И. Сергиевым облигации на 5000 pублей.

30 числа. Память Трех вселенских святителей – храмовый праздник в моей крестовой церкви.

Изнемогая от болезни, я не мог в этот торжественный день сам совершать богослужение; вместо меня служил преосвященный викарий, епископ Гавриил[767].

2 февраля. Праздник Сретения Господня. По причине продолжающейся болезни в этот праздник служить я не мог.

От 17-го числа писал мне сотрудник мой по составлению биографии митрополита Филарета Иван Николаевич Корсунский:

«Прежде всего позвольте выразить мое искреннейшее желание, чтобы Господь укрепил Ваше здравие, драгоценное для всей нашей Церкви, для науки и для Отечества.

Что касается биографии святителя Филарета, то составление ее очень тормозится текущими и неотложными случайными делами. Все же, конечно, оно движется вперед, хотя пока доселе и ограничивалось подбором и группировкою материала, которого все больше и больше прибывает, по мере прочтения его, и который не хочется упускать из виду для того, чтобы выжать из него суть дела, однако же приходится много прочитывать и не относящегося к делу прямо».

25 числа уволен по (вынужденному) прошению от должности московский генерал-губернатор князь Владимир Андреевич Долгоруков[768], a на его место назначен великий князь Сергий Александрович[769]. Событие для Москвы великой важности.

5 марта. Вторник 1-й недели Великого поста. В 11-ть часов утра неожиданно посетил меня протоиерей Кронштадтского собора Иоанн Ильич Сергиев[770], стяжавший громкую славу благодатным даром исцелении болящих. В Тверь он прибыл для совершения молитвы над болящим купцом Аваевым.

Отец Иоанн пробыл у меня не более 20-ти минут. Я благодарил его за пожертвование им 5000 рублей в пользу Вышневолоцкой Казанской обители. Беседа y нас шла, между прочим, о трудности архиерейского служения, особенно в такой обширной епархии, как Тверская. Прощаясь со мною, он попросил y меня фотографический портрет, обещая прислать мне и свою карточку. Сверх портрета я вручил ему некоторые из своих изданий. Приглашал я его разделить со мною постную трапезу, но он отклонил мое приглашение.

10-го числа получил письмо из Петербурга от А.В. Гаврилова. Он писал от 9-го числа:

«О себе я напоминаю Вам посылкою литературных трудов, но о Вас мне напоминают лишь официальные бумаги в Синод. Мне кажется, этого мало. Имел сведения, что Вы были больны, хотя и на ногах. Мой труд к концу подходит. Осталось листа два приложений, которые помещаются по желанию Константина Петровича. В состав их войдет несколько бумаг Филарета, или вовсе не печатанных нигде, или уже бывших в печати, но имеющих отношение к нашему изданию.

Что скажете Вы о предметном указателе? Будут ли меня бранить за него?»

На это письмо отвечал я 12-го числа:

«Простите, любезнейший Александр Васильевич, что так давно не писал Вам. Но я виноват в этом отношении не только перед Вами, но и перед многими другими. А всему виною моя новая довольно тяжкая и продолжительная болезнь: это желтуха, приключившаяся вследствие простуды при поездке в Желтиков монастырь 4-го января. Болезнь эта изнурила меня до крайности: несколько недель я не мог употреблять никакой пищи, ни даже пить чая. Вы пишете, что я был болен, хотя и на ногах, но без движения. С 6-го января и по 26-е февраля я никуда не выезжал, не мог даже вовсе появляться на воздухе‚ хотя бы в саду. От продолжительного, хотя и невольного пощения ноги до того ослабели, что я не мог ни долго стоять, ни даже твердо ходить по комнатам: поневоле вел сидячую жизнь, и только мог заниматься, хотя и не без труда, приемом в своем кабинете благочинных с отчетами и секретаря с консисторскими делами. Частною же корреспонденцию решительно не мог заниматься.

О предметном указателе Вашем следует сказать, что всякий, желающий изучать митрополита Филарета по его печатным сочинениям, искренно поблагодарит Вас за Ваш великий труд. Без сомнения, и в этом указателе, как и в предыдущем, могут оказаться пропуски и недосмотры, но разве может быть какой бы то ни было человеческий труд без всяких недостатков? Поэтому я советовал бы Вам сделать в этом смысле в предисловии Вашем к книге оговорку».

24-го числа получил письмо из Сергиева Посада от профессора академии Ивана Николаевича Корсунского. «Наш новый отец ректор[771] очень хороший человек и весьма хорошо ко всем относится, доступен всем, очень деятелен, и потому сживаться с ним легко и приятно; что дальше будет, ведомо одному Богу, но пока с ним живется очень хорошо. Человек он глубоко религиозный, часто проповедует в академической церкви и имеет доброе влияние на студентов».

21 число. День Святой Пасхи. Обычное торжественное служение и обычные поздравления.

От 18-го числа писал мне из Троицкой Лавры ректор Московской духовной академии архимандрит Антоний:

«Милостивое внимание ко мне, грешному, Вашего высокопреосвященства, столь для меня утешительное на посту ректора той академии, которая имела честь быть под Вашим просвещенным руководством, побуждает меня принести Вашей святыне свою нижайшую благодарность. Вместе с сим благоволите, высокопреосвященнейший владыко, принять искреннейшее поздравление с грядущим днем общехристианской радости и пожелать Вам молитвенно, чтобы Господь обновлял и Ваши архипастырские силы на дальнейшее долголетнее служение Церкви и отечественной науке. Говорить ли о том, что Ваше просвещенное покровительство столь живительно не только для Вашей паствы, но и для членов чтущей Вас Московской академии? Вполне понимаю, впрочем, и причины того архипастырского благорасположения, коими Ваше высокопреосвященство ее удостаиваете: дух этой академии в высшей степени почтенный, чисто русский – строго религиозный и в то же время замечательно простой и любвеобильный.

Благодаря Бога, мне пришлось подружиться co всею корпорациею, и я желал бы здесь жить долго-долго, на что испрашивая Вашего благоволительного архипастырского благословения, остаюсь

Вашего высокопреосвященства, милостивейшего архипастыря и отца,