Любовные истории в Стране восходящего солнца - Юлия Алексеевна Чернышёва

Говорят, перед смертью старый Киемори молил своих родичей: «Когда я умру, не совершайте молений, не зовите монахов! Принесите мне на могилу голову Ёритомо!» Увы, попросить голову Ёритомо было можно, а вот получить ее – уже маловероятно. Ситуация, как говорят, вышла из-под контроля.

Минамото-но Ёритомо. Художник Фудзивара-но Токанобу

Ёсицуне устремился к своему брату, встреча состоялась, и обильные слезы увлажнили рукава двух братьев. «Узнаешь брата Ёсицуне?» «Узнаю брата Ёритомо!» Всякому, знакомому с той давней историей хотя бы в общих чертах, отлично известно, что Ёритомо был человеком жестоким, злопамятным и бессердечным. Кровь и измены смущали его не больше, чем людской ужас смущает злого призрака, а узам крови он придавал значение ровно до того момента, пока это было выгодно. Но момент был, несомненно, трогательный, и свирепые самураи наверняка смахивали непрошеные слезинки. Дескать, вот какова истинная любовь братская!

Сам Ёсицуне не метил в предводители рода и вел себя смиренно, хотя без сомнения, как практик войны, он превосходил своего брата на голову.

«Как вы и изволили сказать, мы не виделись со времени моего младенчества. В ту пору как вы удалились в изгнание, я сначала жил в Ямасине, а когда исполнилось мне семь лет, отдали меня в храм на горе Курама, где я до шестнадцати предавался, как подобает, ученью, намереваясь затем поселиться в столице. Но тут пошёл слух, что в доме Тайра против меня умышляют, и я удалился в край Осю под защиту Хидэхиры. Едва узнав о вашем мятеже, я бросил всё и, в чём был, поскакал к вам. Теперь, когда я вас вижу, мне чудится, будто передо мной покойный отец наш. Жизнь свою я посвятил отцу, а себя самого предаю отныне вам и потому готов вам повиноваться и из воли вашей не выйду».

Как же нам хотелось бы уже вывести на сцену супругу нашего храбреца – Сато Годзэн! Но как же мало нам про нее известно… В трогательном изложении истории двух влюбленных, которая на разные лады пересказывается в рунете, весьма лаконично сообщается, что Сато была столичной аристократкой, получила соответствующее воспитание, и когда Ёсицуне разбил Тайра и вошел в столицу, Сато увидела красавца, гарцующего на лихом скакуне, а его взор, в свою очередь, остановился на нежном цветке из дворца. Ну или как-то в этом роде. Знакомство наших героев (хотелось бы сказать влюбленных, но, строго говоря, Ёсицуне ни разу не говорит о любви на страницах эпоса) выглядит в духе сцены из фильма «О бедном гусаре замолвите слово», где в город вступают ряды бравых вояк, а во главе эскадронов красуется господин полковник.

Ни о какой случайной встрече речь идти не могла просто потому, что это было невозможно. Во-первых, неожиданно встретиться глазами с незнакомой красавицей самурай мог в случае, если бы она принадлежала к враждебному клану, ее отец и братья были убиты, а ее саму тащили за волосы, увертываясь от горящих досок родительской усадьбы. Но самое занятное не это. Столицу взял знакомый нам Кисо Ёсинака. Конечно, взял он ее не просто так, множество битв, маневров и гор трупов сопутствовало этому, но все же. Город охватила паника, Тайра бежали, увозя священные регалии и малолетнего императора Антоку, а Ёсинака торжественно въехал в древний город.

Что касается Сато Годзэн, то не исключено, что ее брак с Ёсицуне был частью сложного расчета Ёритомо. Будущий сёгун был осторожен и хитроумен. Ёсицуне, который появился достаточно внезапно, и был «темной лошадкой», (вряд ли Ёритомо сентиментально уверился в полной покорности малознакомого родича) следовало привязать к себе хоть какими-то узами. Сато Годзэн была дочкой некоего Кавагоэ Сигиёри и внучкой кормилицы самого Ёритомо. Имя кормилицы Хики-но Ама. Существует мнение, что брак молодого воина был устроен при посредничестве самого Ёритомо, который плел одну из своих сетей.

Тетка Сато Годзэн – женщина по имени Кавагоэ-но Ама – стала впоследствии кормилицей сына Ёритомо. Ёсицуне оказывался тесно связан с кланом, который был более чем близок к старшему брату. Судьба отца и ближайших родичей Сато Годзэн не вполне ясна. Есть упоминания, что Ёсицуне женился на сироте. Также можно встретить мнение, что после того, как отношения между братьями расстроились, Кавагоэ Сигиёри и его сыновья были казнены. Последнее маловероятно, потому что точно известно, что во время самого жесточайшего разлада между Ёритомо и Ёсицуне с кормилицами семейства Ёритомо ничего не случилось.

Говорить о нежных чувствах героев войны Гэмпей не так уж и просто. Верность, готовность идти за господином, мужем, командиром до конца – все это хорошо и благородно, но все же это не совсем то, чего бы нам хотелось. Между тем мы можем сказать кое-что о том мире, в котором жила Сато Годзэн. Закат эпохи Хэйан был не за горами. Формально годом ее завершения считается 1185 год, но никто из современников не знает, что колеса истории уже повернулись. Нравы, обычаи и моды могут еще долго оставаться прежними, создавая некий фантом ушедшего мира.

Никакого вольного знакомства у наших героев быть не могло. Ёсицуне не был варваром, а Сато не была деревенщиной с дурными наклонностями. Девушка не выходила к посторонним, строго говоря, она не очень-то разгуливала и по усадьбе, оставаясь в тиши своих комнат. Занавеси, шторы, ширмы отделяли ее покои от других помещений. В «Записках у изголовья» госпожа Сэнагон негодует на отвратительное поведение какого-нибудь мужлана, который выхватывает из рук дамы письмо и выходит с ним в сад. Казалось бы, этот самый сад в двух шагах, что мешает выйти следом за наглецом? Увы, даже этот незначительный порыв оказывается за пределами норм приличий! Выезд из дома был, конечно, возможен, но в особых, торжественных случаях, в сопровождении челяди. Обставлялось это мероприятие весьма пышно, но завести знакомство с посторонним кавалером во время такой поездки было так же допустимо, как вызвать государя на кулачный поединок. При этом нельзя сказать, что девочка была бесполезной для семьи. Напротив, ее появление было радостью, ведь с помощью достойной дочери можно было войти в связь с могущественным родом и обеспечить свое положение. В наивысшей форме подобное много поколений подряд проворачивали знаменитые Фудзивара, оставаясь главным поставщиком женщин (жен и наложниц) для государя. В случае с Сато Годзэн голос ее родичей значил не слишком много и, судя по всему, главным инициатором многоходовки был Ёритомо.

Можно со стопроцентной уверенностью сказать, что Сато, как и всякая девушка ее круга, была образована не хуже мужчины. Исключение составляла