Могучий Русский Динозавр №5 2024 г. - Литературно-художественный журнал

При свете огня стало возможным разглядеть гостя получше. Дедушка был уже в таком возрасте, когда невозможно определить, сколько ему лет, – предположив любую похожую на правду цифру, смело можно было бы прибавить или убавить лет двадцать, и всё бы показалось правильным ответом. Его седая борода была подстрижена так неаккуратно, как если бы он сам её обрезáл тупой ножовкой, а из-под тяжёлых бровей выглядывали старчески влажные голубые глаза, оттенком напоминавшие голубовато-белёсый мутный болотный лёд.

– И как вы, дедушка, здесь оказались в такое-то время? – завёл Кирилл светский разговор, установив котелок так, чтобы он и нагревался, и не опрокидывался.

– Я, вишь, домой иду, вот и оказался! А время – что мне время, – отмахнулся старик добродушно. – Пока бессонница, знай иди себе, пока идётся, а как не идётся – так и отдыхай.

– И далеко вы живёте? – поинтересовался Кирилл, расслабившись от успокаивающе журчавшей речи.

– Да тут недалече, ногам дело привычное, – ответил старик весело. – Вот посижу да пойду, а как пойду – считай, и пришёл. А сам-то ты куда и откуда?

– Я так, отдыхаю. Турист, неместный. Сюда на электричке, тут покататься, а потом опять на электричку, – он не стал слишком вдаваться в подробности.

Старик, покивав, тоже не стал ничего уточнять, только пробубнил что-то вроде: «Агась, агась», – и замер, спрятав водянистые глаза за кустами бровей.

Посидели немного молча, глядя в мерно потрескивающий огонь. Наконец вода вскипела. Кирилл всыпал в неё чаю и сахару, достал банку рыбных консервов.

– Угощайтесь, дедушка! – предложил он гостю. – Кружка-то есть у вас?

– Вот спасибо, это хорошо бы… – дед, словно только того и ждал, извлёк из-за пазухи глиняную кружку и протянул Кириллу прямо через костёр, как будто вообще не чувствуя поднимавшегося жара.

Кирилл наполнил кружку чаем так быстро, как только мог, чтобы этот старикашка не поджарил свою руку.

– Печенье будете? Халву? Рыбу?

– Рыбу-то? – дедушка рассмеялся хриплым и немного булькающим смехом. – Нет, это уж нет, спасибо. Вот сладкое, это да, уважь старика, угости… – Он снова протянул свою огнеупорную руку с обломанными грязными ногтями. – А дева-то юная что ж? – спросил он, получив порцию.

– Дева-то… – Кирилл запнулся и вместо того, чтобы рассказать о пугающих обстоятельствах встречи с этой самой «девой», почему-то решил темнить. – Она не будет, устала.

– Уста-а-ала, значит?.. Ага-а-ась… – протянул дед, и Кириллу показалось, что его взгляд на мгновение стал молодым и неприятно-цепким. – А что она? Попутчица, подруга? Невеста?..

– Ну-у-у… Она… Девушка моя… – ответил он, решив, что если уж врать, то до конца.

– Твоя, значит? – дед елейно улыбнулся и, ненадолго перестав жевать и прихлёбывать, бросил насмешливый, как показалось Кириллу, взгляд на единственный велосипед. – Ну, совет вам, как говорится… да… Да, в мои-то времена таких понятий не было. Подруга – значит, подруга, невеста – так уж невеста… А девушка – это любая дева незамужняя… Ну что ж, времена меняются, и порядки тоже! Сколько традиций было и праздников, а вот, все забываются. И даже несложно блюсти, казалось бы… Вот, положим, раз в десять лет обряд какой дедовский справить… Так нет, не до того, забывается… всё забывается… Ох, засиделся я тут с тобой что-то! Спасибо тебе за приют и угощение, да вот, видишь, пора мне. Прощай, путник, дорога тебе скатертью! Заходи ещё в наши места при случае…

Старик поднялся на удивление ловко, неуловимым шулерским движением запрятал опустевшую кружку в недра своих карманов и лёгкой походкой двинулся прочь, почти мгновенно растворившись во тьме.

«Странный всё-таки дедок», – подумал Кирилл и почувствовал, что с уходом этого ночного визитёра словно морок какой-то прошёл, и от сердца отступила смутная тяжесть.

Он проверил, как там его новообретённая спутница. Результат осмотра его обнадёжил: её лицо порозовело, губы из синеватых стали почти красными, а дыхание – ровным и глубоким. Она больше не выглядела как труп или коматозница – просто мирно спящая девушка, пригревшаяся в спальнике возле костра.

После столь долгого дня Кирилла тоже клонило в сон, да вот только непонятно было, где найти себе место, да и выпитый чай очень уж явственно просился на выход. Наконец, устав от этой борьбы, он поднялся и отошёл от огня на расстояние, требуемое приличиями. Влажный холодный ночной воздух взбодрил и сбросил остатки тягуче-тревожного впечатления, оставшегося после визита старика с посохом.

Вернувшись к огню, Кирилл застал ещё одного гостя, но на этот раз ещё более неожиданного и страшного.

Нисколько не смущаясь горящего костра, лохматый бурый медведь стоял, склонив голову к спальному мешку, и с явным интересом обнюхивал его содержимое. Кирилла он, очевидно, не видел. Ещё можно было тихонько отступить под прикрытие ночи и, не привлекая внимания к себе, подождать, пока всё кончится…

«Да что же, сука, за день-то такой?!» – успел подумать он, но больше подумать ничего уже не успел.

Вместо размышлений он подскочил к костру, схватил палку, подцепил ей горящие дрова и метнул их в зверя. Медведь рявкнул и дёрнулся, но, вместо того чтобы броситься наутёк, вскочил на задние лапы и обрушился, подмяв под себя несостоявшегося героя.

Умереть Кирилл толком не успел – он проснулся. Нетронутый костёр всё так же отбрасывал вокруг красные блики, а незнакомка в его спальнике всё так же уютно посапывала, совершенно самостоятельно переворачиваясь с боку на бок. Окончательно придя в себя, он лёг рядом со своей назва́ной девушкой, спасая её от холода, а себя – от мистического страха. Но до утра уже больше не спал.

* * *

Девушка открыла глаза, и по её взгляду было ясно, что она не понимает, где находится, да и вообще мало что понимает. Она начала судорожно пытаться выбраться из спальника, но безуспешно. Кирилл ей помог – и вовремя. Как только она освободилась, её вырвало, и продолжало тошнить всё утро.

Она была слаба и говорила с трудом, вспомнить хоть что-нибудь о себе ей не удавалось – даже имя, хоть она и мучительно старалась. Чтобы как-то к ней обращаться, Кирилл начал называть её Аней.

Путь к цивилизации при таком раскладе занял два дня, и оба дождь шёл, уже не прекращаясь, не встречалось на дороге ни единой живой души. Еды катастрофически не хватало, но, к счастью, страдал лишь сам Кирилл – у его спутницы не было никакого аппетита, и большую часть пути она шла, как во сне.

В долгожданном посёлке удалось купить еды и невольно узнать о последних местных новостях: буквально вчера где-то тут, по соседству, дождями и талыми водами