Лаванда и старинные кружева - Миртл Рид

гораздо сильнее, узнав, что ее эксцентричная родственница, отказавшись от групповой поездки, без всякого сопровождения смело отправилась в Италию, не зная при этом даже местного языка.

Хепси ежедневно справлялась о мисс Хэтэуэй, но никаких известий не поступало, и в минуты досуга горничная развлекалась тем, что представляла себе всяческие несчастья, непременно случившиеся с ее хозяйкой, а еще размышляла о связи между мисс Торн и мистером Уинфилдом.

Чаще всего именно Хепси зажигала лампу в чердачном окне, хотя делала это по указанию мисс Торн.

– Если я забуду, Хепси, – спокойно объявила ей Рут, – проследи, чтобы лампа горела.

Теперь ее больше не занимали ни чемоданы, ни кедровые сундуки, ни старые газеты, ни давно спрятанные письма. Раз в две или три недели она навещала мисс Эйнсли, но никогда не засиживалась долго, хотя почти каждый день укоряла себя за невнимание.

Дни Уинфилда с тех пор, как он научился ладить с мисс Торн, наполнились покоем. Если она проявляла упрямство и непреклонность, он грациозно, чуть насмешливо уступал ей, будто придворный, галантно отходящий с пути разгневанной дамы. Рут ощущала его душевный настрой и, несмотря на возмущение, стыдилась собственного поведения.

Поняв, что может настоять на своем, она стала меньше стремиться во что бы то ни стало взять верх и несколько раз – похоже, неосознанно – шла на небольшие уступки, которые тем не менее приятно удивляли. Рут ни разу даже не пыталась кокетничать, вела себя открыто, обезоруживая своим дружелюбием. Если ей в какой-то день не хотелось его видеть, она прямо просила Уинфилда не приходить. Сперва он обижался, но потом привык, поскольку Рут легко могла попросить Хепси сказать, что ее нет дома.

Безжалостный, черствый календарь неуклонно напоминал, что июль подходит к концу. Рут грустно вздыхала, а после ненавидела себя за это. Она привыкла к праздной жизни и, учитывая обстоятельства, даже наслаждалась ею.

Однажды утром, когда Рут спустилась к завтраку, Хепси явно выглядела сбитой с толку, но она не стала задавать вопросов, зная, что вскоре горничная сама все выложит.

– Мисс Торн, – неуверенно начала служанка, когда Рут встала из-за стола.

– Да?

– Я понимаю, мисс Торн, что это, вероятнее всего, не мое дело, но ведь мистер Уинфилд тоже детектив… Вы уже что-нибудь выяснили?

Рут, разозлившись, пропустила ее слова мимо ушей и с величественным видом выплыла из комнаты, поражаясь про себя, что смогла прийти в бешенство из-за подобной мелочи.

Уинфилд как раз поднимался к ее дому, неся с собой почту, и Рут приложила ладони к горящим щекам, чтобы хоть немного их охладить.

– Давайте спустимся по склону холма, – предложила она, беря у него несколько писем и газету. – На солнце слишком жарко. Хочу в тень, где дует ветерок с моря.

Они нашли сравнительно ровное место с двумя деревьями, к которым можно прислониться, пусть не очень далеко от дома, зато надежно укрытое склоном холма от посторонних глаз. Сейчас Рут не смогла бы вынести самого вида Хепси.

Взглянув на письма, она с волнением и поспешностью, не ускользнувшими от внимания Уинфилда, раскрыла газету:

– Здесь про человека, у которого из черепа вынули небольшой кусочек кости. Прочитать? Кажется, у него в буквальном смысле что-то было на уме.

– Вы сегодня великолепны, – серьезно ответил Уинфилд, и Рут истерически рассмеялась. – Что с вами такое? Вы сами на себя не похожи.

– Не слишком уместное замечание, учитывая ваши предыдущие слова, – резко ответила она.

С дороги долетели шум и фырканье. Радуясь возможности отвлечься, Уинфилд отправился на разведку:

– Джо едет. Вам что-нибудь нужно в деревне?

– Нет, – устало ответила она. – Мне ничего и нигде не нужно.

– Вы необычайная женщина, – тут же нашелся Уинфилд. – Я бы посоветовал вам позировать перед фотографом и сделать ваш снимок. Газеты это любят. «Фотография единственной женщины, которая ничего не хочет». Да дополнительный тираж разойдется за десять минут!

Рут взглянула на него, но быстро отвела глаза. Ощутив неловкость, Уинфилд уже собрался как-то загладить свои слова, но тут раздался низкий бас Джо:

– Привет!

– И тебе привет! – долетел из сада высокий голос Хепси.

– Чего-нибудь хочешь сегодня?

– Не-а!

Повисла короткая пауза, потом Джо снова позвал:

– Хепси!

– Ну?

– Они так сорвут себе голосовые связки, – заметил Уинфилд.

– Буду только рада, – быстро ответила Рут.

– Иди сюда! – крикнул Джо. – Хочу с тобой поговорить.

– Оттуда говори, – отозвалась Хепси.

– Где твои домашние?

– Не знаю.

– Скажи, они встречаются?

Хепси оставила работу в саду и направилась к передней части дома.

– Ну, выходят иногда, – начала она на полпути к калитке, – и много общаются. Мисс Торн говорила, что у них хорошие отношения. Но чтобы встречались? Вряд ли. В городе не такие порядки, как у нас.

Рут залилась густым румянцем и стиснула дрожащие руки. Уинфилд при всем желании разрядить обстановку не знал, что сказать. Ситуация становилась напряженной.

Джо поворковал над своими лошадьми, потом крикнул:

– До скорого! Увидимся позже.

Рут затаила дыхание, дожидаясь, пока он проедет мимо, а после не выдержала и горько разрыдалась, охваченная горем и стыдом. Уинфилд, не зная, как ей помочь, вложил в ее холодные руки носовой платок.

– Не надо! – проговорил он, делая вид, что ему тоже больно. – Рут, милая, не плачьте!

Нахлынувшая нежность чуть не лишила его сил, но Уинфилд неподвижно застыл, стиснув руки, из-за ее слез ощущая себя грубияном.

Следующие несколько минут показались ему часом. Потом Рут подняла голову и попыталась улыбнуться.

– Вы, наверное, считаете меня глупой, – пробормотала она, снова пряча заплаканное лицо.

– Нет! – резко воскликнул Уинфилд и, борясь с комом в горле, положил руку ей на плечо.

– Не надо! – всхлипнула Рут, отворачиваясь. – То, что они сказали… уже достаточно плохо!

Она опять залилась слезами. Совершенно подавленный, Уинфилд принялся расхаживать взад-вперед по поляне. Затем ему в голову пришла блестящая идея.

– Вернусь через минуту, – сообщил он и исчез, потом появился, неся с собой оловянный ковш, наполненный холодной водой. – Не плачьте больше, – мягко попросил Уинфилд. – Я умою вам лицо.

Рут прислонилась спиной к дереву, и он опустился рядом с ней на колени.

– О, как приятно, – благодарно произнесла она, ощутив, как к горящим глазам прикоснулись прохладные пальцы. Немного погодя Рут вновь успокоилась, хотя дыхание еще осталось слегка учащенным.

– Бедняжка, – нежно выдохнул Уинфилд. – Вы слишком разнервничались. Не переживайте. Просто сделайте вид, что этого не было.

– Чего не было? – невинно переспросила Рут.

Покраснев до корней волос, Уинфилд отшвырнул ковш подальше.

– Ну… того, о чем они сказали, – пробормотал он, неловко присаживаясь. – Черт возьми! – Уинфилд яростно пнул корень и с горечью добавил: – Я настоящий болван!

– Вовсе нет, – с