Ленинград: архитектура советского модернизма, 1955–1991. Справочник-путеводитель - Анна Юлиановна Броновицкая

уголовное (убрав даже такой полезный элемент, как козырек над входом). И если в здании ТЮЗа колонны уже встали заподлицо с плоскостью фасада и обрели квадратное сечение, но еще оставались все-таки отдельно стоящими пилонами, то тут они окончательно слились с плоскостью стены — так, что критик даже теряется, как их называть — «пилонами» или «простенками»?[92]

Планы 1-го и 2-го этажей. Разрез

П. Беренс. Здание Германского посольства. 1912

➧Эта редукция ордера идет весь ХХ век: колоннада воссоединяется со стеной, привычная тектоника тает, объемность и соподчиненность частей уходят, ордер геометризуется. Приметы этого процесса есть в каждой волне неоклассики. Колонны прилипают к стене (здание Германского посольства, 1912), вытягиваются на всю высоту (Дом военморов, 1941), истончаются (Невский райсовет, 1939), теряют базы и капители (универмаг «Фрунзенский», 1938), заключаются в раму (Большой дом на Литейном, 1932). При этом естественное развитие сюжета регулярно подвергается давлению сверху: так, колонны пожарного техникума на Московском проспекте (1938) поменяли сечение на квадратное, потому что не понравились первому секретарю Московского райкома партии Георгию Бадаеву: «длинные, высокие колонны… производили впечатление свешивающихся макарон»[93].

➧Изменение облика телецентра происходит также в результате окрика сверху, только раздавшегося уже на всю страну. При всей исторической закономерности оно не отражает новых конструктивных возможностей и не является ответом на новые функциональные потребности, а, наоборот, создает новые иллюзии и новые проблемы. Тщательно пестуемая Сперанским монолитность на самом деле декоративна: дом не из железобетона, как можно подумать, а из штучного кирпича. Учитывая высокие требования по звукоизоляции, это повлекло за собой большие сложности в строительстве. Каждая студия имеет тут собственную кирпичную стену, а с такой же стеной соседней студии ее (для лучшей акустики) разделяет разрыв в 10 см. То есть стен в здании очень много, а каждой требовался еще и отдельный фундамент, в итоге строили здание 2,5 года.

➧«Основная сложность, с которой столкнулись архитекторы, — пишут авторы книги о Сперанском, — заключалась в необходимости учитывать специфические (в частности, акустические) требования»[94], — звучит так, как будто бы это не техническое задание, которое надо выполнить, а некая дополнительная проблема, неожиданно выросшая на пути привычного возведения классических ансамблей. Действительно, план производственного здания выглядит как гость из прошлого: идеально симметричный, с вереницей одинаковых кабинетов и залами студий, одно слово — «дворец телевидения»! Конечно, такая планировка может быть расценена как ответ архитектора на те же задачи звукоизоляции: собрав студии и аппаратные в центре, Сперанский по всему периметру окружил их кабинетами, что вместе с коридорами составило еще один рубеж звукоизоляции от внешнего мира (эта же схема ляжет в основу и московского телецентра). Но и это решение оказалось проблематичным в реализации: когда возвели внешние стены, оказалось, что к внутренним кран не может дотянуться. Поэтому на первой стадии строительства использовали три крана, на второй — два, а потом и вовсе один. Строитель строго написал, что следовало бы «найти такую конфигурацию здания, которая бы оказалась более удобной как при возведении самой коробки, так и при отделке помещений, куда в нынешних условиях чрезвычайно затруднена была подача материалов»[95].

➧Но еще более серьезный конфликт обнаружился между архитектором и заказчиком — и когда телевизионщикам дали возможность оценить свое новое здание, они не смогли сдержать гнева. Правда, часть претензий заставляет предположить, что техзадание все время менялось: в построенном здании не хватало репетиционных залов и просмотровых, столовая вмещала всего 75 человек (при 1000 сотрудников), в студиях не было подъемно-опускных и поворотных участков, а рассеянный свет в залах не давал возможности читать по бумажке. Но даже отсутствие павильона для киносъемок телевизионщики объясняют злой волей архитекторов: «Его не предусмотрели проектировщики»[96]. Планировочные просчеты действительно очевидны: не удалось сомкнуть коридоры третьего этажа, поэтому чтобы попасть с одной половины здания на другую, приходилось пробегать 250 м, а на все здание имелся лишь один пассажирский лифт — «да и тот был устроен по нашему настоянию лишь в процессе строительства!»[97] Припомнили авторам и такую мелочь, как отсутствие решетки в тамбуре: гости с грязными ногами оказываются сразу на белом мраморе вестибюля.

Коридор и холл для гостей

Лестница в буфет

➧Конечно, это был один из первых в стране телецентров и опыта еще просто не было. Что видно и по тому, какими дедовскими методами сооружается все это суперсовременное производство. Так, полы над потолками дикторских студий укладывали на пружинах, а сам пирог пола состоял из 9 слоев и составил 54 см. Стены покрыла перфорированная фанера, но в некоторых помещениях из-за пожарных требований от нее пришлось отказаться, хотели заменить асбестоцементными досками, но те крошились. Тогда местные рационализаторы предложили взять оцинкованную жесть и подклеивать ее с тыльной стороны цветной бязью… Практически телевизор «КВН» на кружевной салфеточке, перед которым еще приходилось ставить увеличительную линзу, наполненную глицерином.

В. Васильковский.

Эскиз оформления буфета

➧И хотя за счет новейшего оборудования производственные зоны телецентра смотрелись современно, общественные интерьеры выглядели как в районном доме культуры: что актовый зал, что столовая, что буфет. Удачи же были буквально единичными: круглая колонна, украшенная флорентийской мозаикой в артистическом фойе, лестница, ведущая в буфет, вестибюль со стеной из стеклоблоков, прорезанной окошечком бюро пропусков. Именно у него мнется герой фильма «Личная жизнь Кузяева Валентина» (1968), а попав внутрь, неожиданно разоблачает двойственность советского телевидения: его декларируемую искренность и фальшивость казенного оптимизма.

Кадр из фильма «Личная жизнь Кузяева Валентина». 1968

➧Интересно, что на запись передачи «Если не секрет» персонаж Виктора Ильичёва проникает, прошмыгнув под турникетом, — что сегодня, когда телецентр отгородился от мира мощным забором, уже и представить себе невозможно. А вот песенка, которую в фильме поет Мария Пахоменко, оказалась пророческой: «Хочешь на Луну? — Да. Хочешь миллион? — Нет!»

Именно на ленинградском ТВ в 1960 году появилась первая телеигра «Один за всех, и все — за одного», предшественница всех будущих телеигр. Впрочем, «Поле чудес» и «Кто хочет стать миллионером» — это все же продукты уже Останкинского комбината.

8. ТЕЛЕВИЗИОННАЯ БАШНЯ 1952–1962

АРХИТЕКТОР В. ВАСИЛЬКОВСКИЙ

ПРОЕКТНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ УКРПРОЕКТСТАЛЬКОНСТРУКЦИЯ

УЛИЦА АКАДЕМИКА ПАВЛОВА, 3

ПЕТРОГРАДСКАЯ, ЧЁРНАЯ РЕЧКА

Вечная проблема: сначала все боятся, что новое будет