Ленинград: архитектура советского модернизма, 1955–1991. Справочник-путеводитель - Анна Юлиановна Броновицкая

году Всеволод Мейерхольд ставил „Балаганчик“ и „Незнакомку“. И где по указанию Мейерхольда полукруглый зал был преобразован по античному образцу: вместо партера — высокий амфитеатр вокруг круглой площадки, которая выдвинута перед сценой. И если по части амфитеатра были предтечи (театр Олимпико в Виченце, Эрмитажный театр), то сочетание его с „орхестрой“ было новаторским. Брянцев оценил это решение: убрать преграду между актерами и зрителями в детском театре еще важнее, чем во „взрослом“».

➧«Театр имел 500 мест, но уже в 1927 году Брянцев стал добиваться строительства нового здания. За образец он взял Дворец культуры им. М. Горького и привлек к проектированию его авторов — Александра Гегелло и Давида Кричевского. Их проект ТЮЗа повторял ДК по части зала (такой же амфитеатр — уже на 1500 тысячи мест!), но имел сильно выдвинутую вперед круглую сцену. Этому решению логично отвечал объем здания — более радикальный, чем даже ДК Горького. Амфитеатр четко выражался в объеме, что подчеркивало почти сплошное остекление фасада, а наверху был еще и стеклянный цилиндр, отмечавший ту самую круглую сцену. Авангардный объем не затушевывали классические детали (как в ДК), но при этом полукруг фасада идеально вошел в угол двух улиц — то есть в среду дом был все-таки вписан».

А. Гегелло, Д. Кричевский. Проект здания ТЮЗа. 1931

➧«Проект был готов в 1931 году — когда и в архитектуре, и в театре стала разворачиваться борьба с „формализмом“. В том же номере журнала „Рабочий и театр“, на обложке которого был опубликован проект ТЮЗа, появилась статья, обвинявшая тот же самый театр в „уходе от действительности“, выражающем „подлинную классовую физиономию театра, объективно враждебную пролетариату и его делу“»[108]. Неудивительно, что новое здание не было построено — как и театр Мейерхольда в Москве, чудом, скорее, было то, что Брянцев избежал судьбы Мейерхольда. А с наступлением оттепели вернулся к мечтам о новом здании. Не получилось к 10-летию ТЮЗа, получится к 40-летию: в России надо жить долго.

➧В коллективе проектировщиков Брянцев значится автором технологии сцены, но, конечно, это именно он определил структуру зала с круглой площадкой, выступающей перед неглубокой сценой, и окружающими их рядами амфитеатра (в итоге зал получил не 500, и не 1500, а 1000 мест). То есть планировка нового ТЮЗа близка проекту 1931 года — только снаружи весь авангард на всякий случай тщательно замаскировали. Разве что сзади появился полукруглый хозяйственный корпус — во всем внешнем облике театра только он и напоминает о первоисточнике. Хотя здесь в этой форме нет уже никакого смысла: за этой «подковой» нет амфитеатра зала, а для того чтобы «работать» на улицу Марата, она слишком низка. Разве только намекнуть, что внутри не классический театр с ярусами, а первое воплощение мечтаний всех новаторов — и самый на тот момент прогрессивный театр в СССР! (Следующий эксперимент построят лишь спустя 10 лет — в Туле.)

➧А внутри все прекрасно! Во-первых, сам зал — удобный, уютный, с отличной видимостью: благодаря тому, что рядов всего 16, от сцены до последнего — 20 метров, а амфитеатр вздымается на 4 метра. В результате — полный эффект присутствия, вплоть до того, что некоторым зрителям становилось дурно, когда актеры на сцене курили (да-да, было и такое!).

➧Кресла поначалу не имели подлокотников — чтобы дети чувствовали себя свободнее и даже могли перемещаться во время спектакля. Увлекательны и зимние сады в кулуарах — за счет перепадов уровней и сплошного остекления. Отдельным приключением был вход в театр и спуск в гардероб — с вестибюлем его разделяла зеркальная стена. Там же, внизу, была очень удачная цветовая гамма: серо-голубой пол, черно-зеленые столбы, красный наклонный потолок. И круговые скамеечки вокруг колонн.

Генеральный план, вариант. 1960-е

➧«В Ленинграде это, по существу, первое здание, где наряду с традиционными отделочными материалами широко применены современные: различного рода пластики, крупноразмерное зеркальное стекло, деревоплита и рейка с явно выявленной текстурой»[109]. А в самом здании наряду с новыми материалы использовались и самые традиционные: цоколь и ступени выложены из пудостского камня, стены — из кирпича, а облицованы они карабчеевским известняком — из которого, что любопытно, высечены и скульптуры перед зданием.

Гардероб

Зимний сад

➧Две эти скульптурные группы выполнены учениками Александра Матвеева — Александром Игнатьевым и Любовью Холиной, и в трактовке фигур очень близки работам учителя. Однако вынесенные на площадь перед театром, они получили совершенно несвойственное этой эстетике бравурное звучание. При этом мальчик неловко прижался к мальчику, а девочка обнялась с девочкой: еще недавно про такой расклад сказали бы, что он архаичен, сегодня же он, наоборот, кажется суперсовременным. И как тут не вспомнить, что «Катькин сад» перед Александринкой был символом как раз этой свободы — сексуальной.

Планы этажей

Разрез

➧В той же свободе обвинят и Зиновия Корогодского, под руководством которого ТЮЗ станет одним из лучших ленинградских театров. «Зяма» будет рулить театром почти четверть века, поставит множество волшебных спектаклей, где будут блистать Александр Хочинский и Анастасия Шуранова, Георгий Тараторкин и Юрий Каморный, Ирина Соколова и Ольга Волкова. Он превратил театр в школу, постоянно повторяя, что «режиссер — это прежде всего педагог», но при этом не ставил себя над актерами, что свойственно большинству худруков. Он и к детям относился как ко взрослым — без того сюсюканья, каким был славен московский детский театр Натальи Сац. «Я понял основную проблему театра, — вспоминал Корогодский, — он потерял старшего зрителя. Парадокс детского театра в том, что он должен иметь полный спектр зрителей, а главный его зритель, как ни странно, — старший, потому что он может дать оценку, он может „вести“ театр»[110]. Поэтому первым своим спектаклем он вернул в театр старшеклассников — и это было не что-нибудь, а «Коллеги» по повести Василия Аксёнова.

Общий вид

Зрительный зал

➧ТЮЗ же был содружеством не просто коллег, но очень близких людей, которые — вслед за своим худруком — практически жили в театре. В него были влюблены все — и он влюблялся во многих. Но в Советском Союзе добром это кончиться не могло: в 1986 году