Вячеслав Молотов. От революции до Перестройки. - Александр Владленович Шубин

работе в ЦК МНРП в качестве второго секретаря будет поддержано, а когда такое решение было принято, он в беседе с т. Цеденбалом, прослезившись, заверил его в том, что постарается оправдать доверие»[1561].

Обновление кадров не должно было ограничиться Дамбой: «Тов. Сурунжав, по мнению т. Цеденбала, претендует на большее, хотя ноябрьский Пленум ЦК дал ему понять, что среди членов ЦК он не пользуется высоким доверием». А ведь претендует на пост председателя правительства. Другой зампред Совмина Дугэрсурэн имеет «националистические настроения». Самдан не тянет работу секретаря ЦК. Члена Политбюро Б. Дамдина уже направили на работу заместителя начальника Улан-Баторской железной дороги. У Дамбы, Сурунжава и Дамдина «остался осадок недовольства»[1562]. Так что это только начало кадровых чисток – в Политбюро можно опираться разве что на Цэндэ, Самбу, Тумур-Очира, Моломжанца. «Тов. Цеденбал отметил, что до него доходят такие слухи, что некоторые члены ЦК МНРП недовольны объединением в одних руках руководства ЦК МНРП и правительства. Обвиняют его в подражании СССР, а член ЦК, министр по делам войск и общественной безопасности т. Дорж даже опасается, что теперь вернутся времена Чойбалсана и возобновится культ личности»[1563].

Как на это было реагировать? Понятно, что Молотову тоже не нравилось объединения в одном лице постов председателя Совета министров СССР и Первого секретаря ЦК КПСС. Не проверяет ли его хитрый азиат по заданию Москвы? Впрочем, Вячеслав Михайлович умел быть невозмутимым. Когда Цеденбал спросил его мнение о реорганизации госаппарата, Молотов ответил: «…нахожу неудобным высказывать какие-либо замечания посольства по поставленному вопросу, считая это внутренним делом монгольских друзей». Но тут же согласился поделиться мнениями советских специалистов, которые считают полезным иметь самостоятельное Геологическое управление, подчиненное правительству. Теперь это направление входит в недавно созданное Министерство геологии и горнорудной промышленности. Эту структуру нужно распустить и горнорудную промышленность передать в Минпром[1564]. Так будет удобнее сотрудничать по линии разведки природных богатств Монголии.

В основном Молотов обсуждал с монгольскими друзьями не политику, а экономические отношения. В 1958 году план по геологоразведочным работам выполнен на 84 %. Теперь план увеличен вдвое, но не выполняется. Нужно принять по этому вопросу советских специалистов. Что же, Цеденбал принял их в тот же день[1565].

27 января – 5 февраля 1959 года прошел ХХI съезд КПСС, где Хрущев заявил о том, что в СССР социализм победил полностью и окончательно, а значит наступил период развернутого строительства коммунизма. Подтверждалась задача «догнать и перегнать» наиболее развитые капиталистические страны по производительности труда и по производству продукции на душу населения, что позволит обеспечить самый высокий жизненный уровень в мире. Хрущев и другие делегаты клеймили «антипартийную группу».

26 марта 1959 года Академия наук СССР лишила Молотова звания своего почетного члена. Не зря Сталин презрительно отреагировал на присвоение Молотову этого звания. Академики нос по ветру держат.

Цеденбал побывал на XXI съезде КПСС и затем делился впечатлениями в советском посольстве: «…привлекло большое внимание высказанное в докладе тов. Хрущева теоретическое положение о том, что страны социалистического лагеря более или менее одновременно придут к коммунизму»[1566]. Значит, нужно и Монголии подтягиваться, догонять СССР.

Монгольские руководители снова, как в 30-е годы, пытались коллективизировать аратов. XIII съезд МНРП принял решение о повторном обобществлении скота[1567]. Местные начальники бодро отчитывались. В Южногобийском аймаке кооперирование завершено к марту 1959 года, все араты вступили в сельскохозяйственные объединения (СХО). Правда, 44 % скота в личных руках членов СХО. Есть, где и больше[1568]. А вот дело с коллективизированным скотом обстояло неважно. Сотрудники посольства докладывали: «большое количество обобществленного скота на деле оставалось без присмотра и элементарного ухода. Дело доходило до того, что скот, который практически никто не выпасал, просто уходил в другие аймаки или за границу в Китай». Из аймака так пропало 10 тысяч голов за полгода[1569]. «Некоторые араты, ранее добровольно вступившие в СХО, теперь утверждают, что их насильно, в административном порядке записали в объединения… Некоторые рабочие и служащие не только ведут такие разговоры, а продают, забивают, разбазаривают скот. Ряд аратов, узнав о намеченном повторном обобществлении, пригнали и продали в аймачном центре некоторое количество скота. Работник райкома ревсомола Сучир предпочел променять на водку несколько голов своего скота, но не сдавать его в СХО»[1570]. Идут разговоры, что коммунисты снова отнимают нажитое, и это напоминает осужденный партией «левый зашиб» 1932 года.

Молотов мог вспоминать свой опыт со сплошной коллективизацией, раскулачиванием и вынужденной статьей Сталина «Головокружение от успехов» в 1930 году. Да и сами монгольские партийцы много чего страшного могли вспомнить о форсированном строительстве социализма в 30-е годы, которое нанесло тогда большой ущерб скотоводству. Но что делать: Монголия должна была произвести хорошее впечатление на Москву, которая широкими шагами вела народы к коммунизму.

Молотов, как видно из доклада посольства от 14 мая, считал меры монгольских товарищей по обобществлению скотоводов даже недостаточными. Примерный устав СХО оставлял в личной собственности до 100 голов скота, а в гобийской зоне – до 150. «Это была уступка мелкобуржуазным, собственническим настроениям, которая в дальнейшем оказала отрицательное влияние на процессы организационно-хозяйственного укрепления СХО… личный скот членов СХО отвлекал основную энергию членов СХО от общественного хозяйства на работу со своим личным скотом». Такие нормы тормозят развитие общественного сектора[1571].

После возвращения Цеденбала из Москвы был созван мартовский пленум ЦК МНРП, где он выступил с докладом «Итоги XXI съезда КПСС и выводы для деятельности МНРП» и подчеркнул теоретическое положение Хрущева об одновременном переходе СССР и других стран, включая Монголию, к коммунизму. И это не значит, что другие все сделают за нас[1572]. Монголии нужно догонять СССР.

Сенсацией стал поставленный на пленуме организационный вопрос. Сообщая об итогах пленума на пресс-конференции 7 апреля, Тумур-Очир говорил, что Дамба отстал от требований времени и превратился в вельможу. Он не имеет образования. «В связи с этим вспоминается, как упорно работал над собой тов. Чойбалсан. Он два дня в неделю (среда, воскресение) полностью посвящал занятиям по русскому языку и марксизму-ленинизму»[1573]. Дамба – совсем не Чойбалсан. В апреле 1956 года, готовя доклад на пленуме, Дамба, «спекулируя на перегибах и ошибках в работе органов МВД СССР, пытался свалить на тов. Чойбалсана всю вину за те беззакония, которые в свое время совершались органами безопасности в МНР». Но Политбюро его в этом не поддержало[1574]. Получается, что Дамба хотел разоблачать монгольский сталинизм, но ему не дали, и тем гордятся. Это была официальная