VIP-зона - Эдуард Сероусов

не видишь, кто он такой на самом деле? Барский – хищник. Он использует людей, выжимает из них всё, что можно, а потом выбрасывает. И тебя он тоже использует – как симпатичное лицо для своих проектов, как историю успеха, которую можно продать публике.

Максим промолчал. Часть его понимала, что Софья права. Но другая часть всё ещё верила, или хотела верить, что отношения с Барским – это партнёрство равных, а не игра кошки с мышкой.

– Прости, – Софья накрыла его руку своей. – Я не хотела тебя обидеть. Просто… я вижу в тебе что-то настоящее, Максим. Что-то, что не имеет ничего общего с тем миром показной роскоши и фальшивых улыбок. И мне больно смотреть, как это настоящее медленно исчезает под влиянием таких, как Барский.

– Я не настолько слаб, чтобы позволить кому-то изменить мою сущность, – возразил Максим, хотя внутренний голос уже шептал ему, что он лжёт самому себе.

– Дело не в слабости, – мягко сказала Софья. – Дело в выборе. Каждый день мы делаем выбор – кем быть, как поступать, чьё одобрение ценить. И постепенно эти маленькие выборы формируют нас, меняют, иногда так незаметно, что мы сами этого не осознаём.

Она помолчала, затем добавила:

– Когда я впервые увидела тебя на том аукционе, ты показался мне таким же, как все они – богатый, самоуверенный, пустой. Но потом, когда мы поговорили… я увидела в твоих глазах что-то другое. Сомнение. Поиск. Желание быть чем-то большим, чем просто успешный бизнесмен с правильными связями.

Максим посмотрел на неё, пытаясь понять, что именно она видела в нём тогда. И что видит сейчас.

– Кем ты хочешь быть, Максим? – тихо спросила Софья. – Не для Барского, не для публики, не для кого-то ещё. Для себя. Кем ты хочешь быть?

Этот вопрос застал его врасплох. Кем он хотел быть? Раньше ответ казался очевидным – успешным, богатым, уважаемым. Человеком, которого принимают в самых высоких кругах. Но сейчас, глядя в глаза этой удивительной женщины, он вдруг понял, что не знает ответа.

– Я не уверен, – честно признался он. – Раньше мне казалось, что я знаю. Что всё, чего я хочу – это успех, признание, принадлежность к определённому кругу. Но в последнее время…

Он замолчал, не зная, как выразить словами то смятение, которое испытывал.

– В последнее время ты начал сомневаться, – закончила за него Софья. – Начал задаваться вопросом, действительно ли этот путь – твой. Действительно ли эти люди – твои люди.

– Да, – признал Максим. – И я застрял между двух миров. Мир Барского, с его властью, связями, возможностями. И мир… другой. Мир, в который ты меня пригласила. Мир искусства, музыки, настоящих чувств и разговоров.

– Это не два разных мира, Максим, – Софья покачала головой. – Это два разных способа жить в одном и том же мире. Два разных способа видеть реальность, взаимодействовать с ней.

– И какой из них правильный? – спросил Максим.

– Тот, который делает тебя целостным, – просто ответила она. – Тот, в котором ты не чувствуешь необходимости притворяться кем-то другим, играть роль, соответствовать чужим ожиданиям.

Максим задумался. Когда в последний раз он чувствовал себя полностью собой? Не в обществе Барского и его круга, где каждое слово, каждый жест были частью тщательно выстроенного образа. Но и не в детском доме, где приходилось быть жёстче, сильнее, хитрее, чтобы выжить. Может быть, только на кухне, когда он готовил – там, среди ароматов и вкусов, в процессе создания чего-то настоящего, он был самим собой.

И, пожалуй, с Софьей. С ней он мог говорить о своих сомнениях, страхах, мечтах. Мог признаться в своём невежестве в вопросах искусства или литературы, не боясь насмешки. Мог быть… просто Максимом. Не Максимом Красновым, успешным ресторатором и протеже Барского, а просто Максимом – человеком, всё ещё ищущим свой путь.

– Я не знаю, смогу ли когда-нибудь полностью порвать с миром Барского, – сказал Максим. – Слишком многим я ему обязан. Слишком глубоко уже погрузился в эти отношения.

– Я не прошу тебя рвать с кем-то, – Софья сжала его руку. – Я только прошу тебя быть честным с самим собой. Видеть вещи такими, какие они есть, а не такими, какими их хотят представить.

Они замолчали. За окном кафе начинался дождь – мелкий, осенний, превращающий огни города в размытые пятна. Максим смотрел на эти огни и думал о том, что он действительно застрял между двух огней – между миром Барского с его жёсткими правилами и циничной философией, и миром Софьи с его искренностью, культурой, иными ценностями. И выбор, который ему предстояло сделать, казался всё более неизбежным и всё более сложным.

– Пойдём, – Софья встала. – Я провожу тебя до машины.

Они вышли из кафе под моросящий дождь. Софья раскрыла зонт, и они пошли к стоянке, где ждал водитель Максима. В тусклом свете фонарей её лицо казалось особенно красивым – не той классической, кукольной красотой, которой обладала Анжела, а какой-то внутренней, живой, настоящей.

У машины они остановились. Максим повернулся к Софье, не зная, что сказать. Слова казались бессильными выразить всё то, что он чувствовал в этот момент – благодарность, восхищение, странное щемящее чувство в груди.

– Спасибо за этот вечер, – наконец произнёс он. – За музыку, за разговор… за всё.

– Тебе спасибо, – улыбнулась Софья. – За то, что позволяешь мне говорить всё, что думаю. Даже если это не всегда приятно слышать.

Она поднялась на цыпочки и легко поцеловала его в щёку:

– До встречи, Максим. Подумай о том, что я сказала, хорошо?

– Обещаю, – тихо ответил он.

Когда машина тронулась, Максим оглянулся и увидел, что Софья всё ещё стоит под зонтом, глядя ему вслед. И в этот момент он понял, что уже сделал выбор, хотя ещё не готов был признаться в этом даже самому себе.

Глава 9: "Зеркало"

Ресторан "Красный" сиял всеми огнями, встречая первых гостей. Расположенный в историческом здании на Кузнецком мосту, он поражал смелым дизайном – сочетанием имперской роскоши и современного минимализма. Красный цвет присутствовал в деталях – в обивке стульев, в салфетках, в элементах декора, но не доминировал, а создавал необходимые акценты.

Максим стоял у входа, лично встречая каждого гостя. На нём был безупречно сидящий смокинг от Tom Ford, дорогие запонки с рубинами (подарок Барского к открытию) и часы Patek Philippe, которые он недавно приобрёл. Внешне он выглядел уверенным, успешным, довольным жизнью. Но внутри грызло странное беспокойство.

– Максим Сергеевич! – к нему подошла Вероника, его бессменная помощница. – В VIP-зале всё готово. Господин