Дельфийский Оракул - Уильям Брод

оценить их значение. На Дельфах он задержался. Ощущая некую параллель между Оракулом и современным спиритуализмом, он сосредоточил внимание на том, что все древние авторы считали одним из величайших проявлений его искусства: на испытании Креза, когда Оракул правильно угадал, что в тот момент царь готовил блюдо из телятины с черепахой.

В предисловии к своей книге Майерс с оптимизмом писал, что наступит день и наука узнает, на чем реально основывалась такая прозорливость древних, и выработает «правильное понимание» оракулов. «Я не оставляю надежды, — писал он, — что проводимые с большим масштабом и на более разумной основе, чем прежде, исследования прольют свет на тайны древности и что законы науки разъяснят загадки этой тонущей в сумерках земли».

Казалось, его мечта сбывается. Когда через пять лет, в 1888 году, была переиздана его книга, Майерс написал, что исследователи психики сделали ряд прорывов в понимании основ способностей, которыми славились оракулы. Он сослался на выпуски «Трудов Общества психологических исследований», посвященных экспериментальному доказательству различных типов экстрасенсорного восприятия. Девятью годами позже его восторгу не было границ, что явственно обозначилось в номере за 1897 год. Описанные в журнале Общества открытия, заявил Майерс, стали «основополагающими» для понимания психических явлений как древности, так и сегодняшнего дня.

Сложилось же так, что радости Майерса с его друзьями, желавшими примирить древние Дельфы с современной наукой, был уготован недолгий век. Дело заключалось не в падении интереса к оккультной науке и не в том, что в обществе сократилось число сторонников. И то и другое росло.

Удар нанесло соперничающее с ними направление исследований, бросив тень на сведущность дельфийского пророка и на истинность древних свидетельств и традиции. Совершенно неожиданно, почти за ночь, жившие многие века чудесные мифы, кажется, поблекли и утратили правдоподобие. Как это ни парадоксально, но удар нанесли не научные скептики или недоверчивые историки, а археологи, не имевшие совершенно никаких намерений дискредитировать Оракула, а напротив, собиравшиеся утвердить его величие.

После того как в четвертом веке н. э. пророчица умолкла, Дельфы были разграблены, разрушены, а потом забыты. Христианские фанатики разнесли на куски языческие памятники и руины превратили в скромные церкви, вносившие свою лепту в уничтожение святилища. Прошли сотни лет над наклонной террасой, подвергшейся землетрясениям, камнепадам, снежным лавинам, селям и неожиданным сходам водных потоков. Неумолимо текло время, и на месте древних руин выросла маленькая греческая деревушка. Христиане — жители деревушки обитали в самых примитивных условиях и ничего не знали или знали очень мало о том, что лежит под их домами, и не имели никакого представления о необыкновенном прошлом этого места. Название Дельфы также ничего им не говорило. Свою деревню они называли Кастри.

В 1436 году Кириако из Анконы, ученый итальянского Возрождения, иногда называемый отцом классической археологии, путешествовал по Греции в поисках древних поселений. Он взобрался на гору Парнас и увидел деревушку. Там он нашел еще и родник, после чего догадался, что это место не что иное, как Дельфы. Кроме этого, ученый обнаружил там несколько древних надписей и записал их перевод в путевой дневник.

Прошло немного времени, и Греция попала под господство Оттоманской империи, и исследование этого места на том и кончилось. Но все-таки Дельфы остались в сознании западного мира, потому что люди читали переводы древнегреческих и римских писателей. Между 1508 и 1512 годами Микеланджело изобразил Оракула на потолке Сикстинской капеллы. Но только в конце семнадцатого века современные исследователи вернулись в Дельфы и еще раз опознали место, опираясь при этом главным образом на подробнейшее описание храма, оставленное Павсанием, древним писателем-путешественником. На одной каменной плите они различили слово ДЕЛЬФИ — шесть букв, которые возродили в воображении целый потерянный мир. За последующие два столетия мало что произошло. Время от времени приезжали эксперты в поисках древних стен и осматривали подвалы деревенских домов. Со временем археологи из Англии, Германии, Франции, Дании, Соединенных Штатов и других стран добирались до сонной деревушки и напрасно лазали по склонам Парнаса, надеясь наткнуться на остатки храма.

Между 1821 и 1829 годом Греция вела войну за независимость от Турции. Разоренное государство, как ни гордилось своим историческим наследием, было не в силах проводить классические исследования. Однако это могли позволить себе иностранные археологи, которые субсидировались за рубежом. За знаменитое место разгорелась конкурентная борьба, в которой наибольшую заинтересованность проявляла Франция. В 1862 году, пытаясь скупить земли вокруг Дельф, французы в порядке демонстрации силы направили свой военный флот курсировать вдоль берегов Коринфского залива. Претензии на ученость были по меньшей мере гаргантюа некие, такими же были ставки на археологию. Первые же исследования показали, что придется переселять всю деревню Кастри.

С годами французы научились вести переговоры с Грецией в более гибкой форме, стремясь перетянуть на свою сторону развивающееся королевство, которое после долгой войны за независимость и многовековое турецкое владычество очень подозрительно относилось к иностранцам. Договорились о торговле, она стала развиваться. В 1880-е годы, после того как от расплодившихся вредителей во Франции погибли многие виноградники, французы начали импортировать сотни тысяч бочек греческого вина. В конце концов дружеские отношения вышли за рамки торговли. В 1886 году Франция встала на сторону Греции, а Англия, Австрия, Германия, Италия и Россия предприняли попытку блокировать греческие порты, чтобы предупредить начало новой войны с Турцией.

Постепенно такие действия повлияли на осторожных греков, которые начали видеть во Франции союзника. Но для помощи в области археологии больше подходили богатые и уверенные в себе Соединенные Штаты. Обедневшее после длительного турецкого господства и войны греческое правительство больше всего нуждалось в деньгах. И вот в 1889 году права на раскопки были предложены Американской школе классических исследований в Афинах. Американцы посчитали, что им улыбнулась удача, если вспомнить десятки лет международного соперничества, возможные открытия и национальный престиж, который их страна получит от возрождения Дельф. Для того чтобы им досталась концессия, нужно было только собрать средства, нужные для покупки жилищ и переселения туда деревни, состоявшей менее чем из сотни домов. Необходимая для этого сумма исчислялась в пределах восьмидесяти тысяч долларов.

В Бостоне в недавно учрежденном и полном юношеского энтузиазма Археологическом институте Америки, самом важном обществе страны, занимающемся научными исследованиями прошлого человечества, царило возбуждение. Членами Института были не только ученые, но и миллионеры вкупе с промышленными баронами, среди них Корнелиус Вандербилд, железнодорожный магнат, и Джеймс Лоеб, банкир, ставший позже основателем Классической библиотеки Лоеба, серии английских переводов древних греческих и латинских текстов. Казначеем общества был Персиваль Лоуэлл, знаменитый астроном, член богатой семьи из Новой Англии, а президентом —