Дельфийский Оракул - Уильям Брод

Юлиан освободил обнищавших дельфийцев от налогов и заверил жрецов в своем покровительстве. Но было слишком поздно. Его правление продлилось всего два недолгих года, и этого краткого момента императорского благоволения оказалось явно недостаточно, чтобы остановить возвышение христианской церкви или прекратить упадок, который низвел Дельфы до груды мраморных обломков и воспоминаний об утраченном величии. Когда император послал эмиссара с вопросом к Пифии, ее мрачный ответ стал последним звуком голоса, который многие века указывал Древнему миру путь. Конец Оракула был тем более примечательным, что последний римлянин-язычник обратился к последнему Оракулу и не услышал ничего такого, что могло бы его успокоить, ничего, что могло бы вселить надежду, ничего, говорящего о том, что боги предвидят светлое будущее. Вместо этого ее ответ положил начало долгому молчанию.

Скажи царю, что прекрасный дом в руинах.

У Аполлона больше нет пристанища,

нет башне лавровых листьев;

Фонтаны молчат, и голос умолк.

ГЛАВА ВТОРАЯ

СОМНЕВАЮЩИЕСЯ

Прошло пятнадцать веков, прежде чем нашлась страна, которую охватит тот же оккультный энтузиазм, который когда-то царил в Греции и сделал Оракула такой знаменитостью. Как ни странно, но эта страна была глубоко христианской. Больше того, эта страна заняла в истории особое место как родина научной и промышленной революций, накопив гигантские богатства и приобретя огромную власть, не говоря о том, что она основала мировую империю, построенную на жесткой дисциплине и прагматизме.

И тем не менее викторианский мир конца девятнадцатого века сходил с ума по чтению мыслей, охоте за призраками и прочим спиритуалистическим спектаклям, многие из которых происходили в затемненных гостиных и салонах и собирали элиту Лондона и университетских городов. Сеанс спиритизма посетила даже королева Виктория. Участники сеансов часто старались установить контакт с умершими и говорили, что духи ответят покачиванием стола, поднятием предметов и материализуясь в форме тени. Временами покойные начинали говорить, отчего сеанс приобретал необычайный эмоциональный накал. «Мой мальчик, мой дорогой», — рыдала мать о своем умершем сыне. В других случаях в темных комнатах царил фривольный, даже распущенный дух. Очень часто сообщали о том, что удалось вызвать дух лихого пирата Генри Моргана, обладавшего бархатным голосом, который, казалось, околдовывал дам. На некоторых сеансах участники пели в унисон или связывали запястья друг друга шелковыми нитками. Непринужденная атмосфера сеансов приобрела славу удобной возможности для флирта и завязывания более интимных отношений.

Это движение приобрело популярность, так как вносило струю разнообразия и некое оживление в бедную эмоциями повседневность викторианской эпохи. Оно также компенсировало расширяющийся духовный вакуум и чувство опустошенности и сомнений, которые способны сделать существование лишенным смысла даже в Англии, переживавшей пору своего преуспевания. Достижения науки ставили под сомнение религиозные истины, и материализм грозился положить на лопатки духовные устои. В свою очередь, мистика обещала прямой контакт со сверхъестественными, а возможно, и божественными силами. Некоторые принимали это как доказательство наличия у человека бессмертной души.

Взрыв интереса к спиритизму дал импульс первым научным исследованиям оккультных явлений. Самым примечательным событием было основание в 1882 году Общества психологических исследований, инициатором которого была группа преподавателей Кембриджского университета и которому суждено было получить всемирную известность. Его целью было исследование мира теней и документирование редких человеческих способностей. Основатели Общества — конечно же, водоворот повышенного интереса подхватил разных жуликов и шарлатанов, а с ними и искренне заблуждавшихся людей — допускали, что, по крайней мере, часть разыгрываемых зрелищ можно считать настоящими.

Членами Общества были Льюис Кэррол, сэр Артур Конан Дойл, лорд Альфред Теннисон, другие знатные и выдающиеся личности, деятели культуры и просто эксцентричные люди. Несмотря на то что их нередко высмеивали, называя «обществом призраков», Общество действительно имело отличный социальный, научный и интеллектуальный потенциал. Одно время его президентом являлся Артур Джеймс Бальфур, британский премьер-министр, Уильям. Джеймс, американский психолог и брат Генри Джеймса, и лорд Рейли, английский физик и лауреат Нобелевской премии.

Многие члены Общества были убежденными натуралистами и верили, что наука до той поры просто не смогла раскрыть сложность вселенной. Они полагали, что со временем она откроет новые сферы естественного закона и объяснит неисчислимое количество удивительных явлений.

С самого начала Общество психологических исследований проявило повышенный интерес к Дельфийскому оракулу. Представлялось, что его действия и слава в туманном прошлом демонстрируют непрерывное, из века в век функционирование психических способностей. Многие из основателей Общества читали по-гречески и без особого труда видели параллели. Оракул, казалось, больше всех других исторических фигур воплощал в себе неземную одаренность и являл конкретное свидетельство того, что чаяния общества могут осуществляться. В первом номере выпущенного Обществом журнала прозвучал призыв к подробному изучению «древних оракулов, особенно Дельфийского». Автор статьи увидел в этом путь к доказательству реальности оккультных явлений. Особенно сильное влияние Оракул оказал на Фредерика У. Г. Майерса, главного основателя Общества и звезду британской науки, обладавшего беспокойным умом и глубокими знаниями Древнего мира. Еще студентом Тринити-колледжа Кембриджского университета Майерс изучал классиков под руководством Генри Сиджвика (позже занявшегося там же философией морали), и оба они прониклись идеей экспериментальной проверки утверждений спиритуалистов. Сиджвик стал первым президентом Общества. Майерс, преподаватель классических дисциплин в Тринити и позже член совета колледжа, стал блестящим литератором, переводил древние тексты, публиковал стихи и эссе, написал биографию Вордсворта, занялся изучением новой психологической науки и познакомил английскую публику с работами Фрейда. И все это время занимался завоеванием широкой поддержки и самого Общества, и его целей.

Майерс выступал в роли рулевого, укрепляя авторитет Общества, держа курс посредине между крайними скептиками и ярыми спиритуалистами. У него был также несомненный дар точного лингвистического оформления понятий, которые составили основу современного словаря экстрасенсорики. С неодобрением относясь к термину передача мысли на расстояние, он придумал термин телепатия, буквально «чувствование на расстоянии», передача представлений от одного мозга другому. Считая, что столетия христианства несправедливо отодвинули оккультные явления в границы сверхъестественного — буквально за пределы природы, — он создал термин сверхнормальный (позже замененный на термин паранормальный), чтобы таким образом вернуть их в мир человеческих исследований. Для обозначения восприятия отдаленных мест и вещей он предпочитал термин ясновидение. Со своими коллегами он чувствовал, что слово «пророчество» слишком конкретное и обещает весьма много, и вместо него предпочитал предсознание.

В 1883 году Обществу исполнился всего один год. Майерс публикует сборник очерков на самые разные классические темы, среди них об оракулах Древней Греции. С величайшим тактом и морем сносок он постарался проследить происхождение сведений и