Дельфийский Оракул - Уильям Брод

В этот спор вмешался Фемистокл, видный афинский государственный деятель. Много лет, опасаясь растущей мощи Персидской державы и будучи уверенным, что грекам никогда не сравняться с ней в живой силе, он предлагал и уговаривал превратить Афины в морскую державу и при этом сталкивался с большим недоверием и противодействием. Как это ни удивительно, но в конце концов ему удалось взять верх. Когда к югу от Афин открыли богатую жилу серебра, он убедил городское собрание направить неожиданное богатство на строительство новых кораблей, а не распределять его между гражданами. К тому времени, когда Ксеркс подошел к Афинам, у города имелся флот, в котором насчитывалось около двухсот трирем — военных судов с тремя ярусами весел, двумястами гребцов и бронзовым тараном на носу для потопления вражеских кораблей. Кроме того, каждая трирема могла брать на борт до двадцати воинов (при особой необходимости — до сорока), которые могли ворваться на палубу вражеского судна и вступить в рукопашную схватку с противником. В известной степени город пожертвовал своей армией и богатствами, чтобы превратиться в морскую державу.

Фемистокл не согласился с официальной интерпретацией предсказания и настаивал на том, что упоминание в нем о многочисленных людских потерях в сражении при Саламине относилось к врагам, а не к грекам. Если бы это было не так, убеждал он оппонентов, то Оракул говорил бы о «жестоком Саламине», а не о «священном Саламине». Афины, утверждал он, получили предупреждение приготовиться к великому морскому сражению — их спасет только стена-преграда деревянных судов.

Его аргументы возобладали. Афиняне посчитали его мнение более убедительным, чем высказанное официальными толкователями пророчеств Оракула, которые в принципе были склонны оставить Грецию и поискать какое-нибудь другое место для поселения. Таким образом, граждане и воины Афин привели в боевую готовность столько кораблей, сколько смогли, и намеревались дать персам бой на море. По их разумению, такая стратегия обещала еще и дополнительную выгоду, потому что победа на море положила бы конец снабжению персидских войск и те постепенно потеряли бы боеспособность.

Пока афиняне готовились к морскому сражению, спартанцы, обладавшие самой лучшей сухопутной армией в Греции, послали в Дельфы свою делегацию. Их тоже серьезно беспокоило известие о готовящемся вторжении персов. Геродот рассказывает, что Оракул предсказал гибель либо их города, либо их царя. «Силой быков и львов не остановить врага, — предупреждал он. — Нет, он не уйдет, пока не иссечет город или царя на куски». Обескураженные спартанцы вернулись домой обсуждать свою судьбу. Что будет меньшим злом, потеря города или царя?

Обеспокоенный этими дурными предзнаменованиями, тревожась за себя и остальную Грецию, народ Дельф тоже обратился к Оракулу. На этот раз тот увидел просвет в сгущающихся тучах, словно Афина еще раз пошла к отцу и выпросила снисхождение. Как сообщает Геродот, Оракул сказал, чтобы дельфийцы молились о ветре, потому что ветер будет могучим союзником. Эта новость быстро распространилась по Греции. Любой желавший сохранить свободу грек должен был с величайшим усердием молиться. Дельфийцы соорудили новый алтарь и принесли божествам ветров жертвы.

В конце лета 480 года до н. э. завершились годы, месяцы и недели маневрирования. Персидский флот отплыл из Геллеспонта и вошел в Эгейское море, подходя к Греции со стороны ее Магнисийского побережья, северной гористой местности недалеко от пролива, отделявшего архипелаг от Афин. Флот бросил якорь у входа в пролив. Кораблей было так много (по подсчетам историков, более тысячи), что причалить к берегу смогла только часть, остальные встали на якорь рядами, параллельно берегу.

Ночь была ясной и тихой, пишет Геродот. Но перед самым рассветом море закипело и разразилась сильнейшая буря, страшные порывы ветра налетели на персидские корабли и погнали их к берегу. Шторм бушевал трое суток. Некоторым кораблям удалось благополучно встать на якорь у берега и избежать разящих ударов волн. Но многих раскидало ветром или вдребезги разбило о скалы, весь берег был усыпан обломками персидских судов. Следившие за происходившим с высоких утесов дозорные греков помчались сообщать соплеменникам о постигшей персов катастрофе. Возликовавшие греки возносили благодарственные молитвы и совершали воздаяния богам.

Между тем персидская армия двигалась на юг вдоль пролива и встретилась с греческим войском, стоявшим у Фермопил, узкого прохода в северную Грецию между высокими кряжами и узким заливом Эгейского моря. Там греки заняли оборону. Триста спартанцев и тысяча других воинов оказали персам упорнейшее сопротивление, день за днем сдерживая неисчислимые силы персов и не отступая ни на шаг. Но персы узнали от местного жителя обходную тропу и обошли греков сзади. Они приготовились атаковать и с фронта, и с тыла.

Узнав о предательстве, царь спартанцев Леонид отослал бо7іьшую часть союзников, сам же со своими воинами остался на месте. Они сражались, пока их копья не поломались, тогда они вступили в бой с мечами и кинжалами в руках. Наступил момент, когда никого из воинов не осталось в живых. Леонид лежал мертвый. Но его смерть, если предсказание Оракула было правильным, возможно, означала, что боги пощадят Спарту.

Наступающие персы шли на Дельфы, чтобы завладеть их золотом и серебром, рассказывает нам Геродот. Но страшная гроза с ослепительными вспышками молний и срывающиеся с горных склонов Парнаса камнепады перепугали суеверных завоевателей и вынудили их повернуть назад.

Что касается афинян, то для них ситуация выглядела ужасающей. Узнав о поражении греков при Фермопилах, они покинули город и бежали немного южнее к острову Саламин. Тем временем персы вступили в Афины, не встретив сопротивления. Город был разграблен и сожжен. Храмы охватило пламя. На самой вершине Акрополя с его храмом богине Афине окопалась горсточка защитников, построивших вокруг храма баррикаду из бревен и щитов. Геродот рассказывает, что они верили, что деревянное заграждение спасет их. Этого не произошло. Персы захватили холм и перебили его защитников, потом они опустошили храм Афины и подожгли Акрополь.

Беженцы, собравшиеся на Саламине, всего в нескольких километрах к югу от города, видели, как их прекрасный город погибал в огне. Греческий флот вошел в воды вокруг Саламина и приготовился защищать афинских жителей и встретить персидскую армаду. Теперь греки располагали более чем тремястами трирем. Это было в два раза меньше, чем у персов (персидский флот все еще оставался могучей силой, несмотря на понесенные во время бури потери), но греческих сил было достаточно, чтобы достойно встретить врага. Однако, когда флотские командиры услышали, что сделали персы с