250 дней в царской Ставке. Дневники штабс-капитана и военного цензора, приближенного к высшим государственным и военным чинам - Михаил Константинович Лемке

быть готовы к встрече свежих сил противника, подвоз которых даже с французского фронта не может быть исключен. Подробные соображения по дальнейшему ходу операции прошу сообщить для доклада государю императору и согласования действий. Его величество изволит быть твердо уверенным, что наше численное превосходство при существующем порыве и доблести войск должно рано или поздно обеспечить успех при бесповоротной решимости старших начальников, при умелом сосредоточении артиллерии вообще, тяжелой в особенности, в намеченных для удара пунктах, не разбрасывая ее по всему фронту. Свойства местности в настоящее время года позволяют, особенно Западному фронту, вести дальнейшее усиление своих сил на избранных для удара направлениях, к чему прибег и наш противник».

2. Куропаткину: «13 марта государь император, ознакомляясь с соображениями вашего штаба, повелел сообщить вам, что лучшим способом противодействия замыслам противника против Балтийского побережья будет нанесение серьезного поражения ему на Двине, для достижения чего и должны быть направлены наши усилия и свободные силы, не задерживая значительного числа резервов ради только предполагаемой и гадательной во всяком случае операции противника, тем более что на побережье можно перебросить, хотя бы теперь, одну, если не две, конные дивизии фронта, имея в виду, что Северный фронт самостоятельно выполняет предоставленную ему часть обширной общей операции, а не содействует только Западному фронту».

► Сегодня вечером, в 101/2 ч, с батареи, охраняющей Ставку, заметили цеппелин с фонарями… Подняли тревогу; Алексеев и Пустовойтенко пошли с биноклем на нашу пулеметную вышку. Огня не стали открывать, не желая себя обнаружить при совершавшейся, разумеется, разведке. Все огни около штаба были потушены. В Лиде немцы сделали цеппелины на 130 верст ходу в час при запасе бензина на 12 ч. Это и был из числа тех.

► Шуваев ежедневно обедает и завтракает у царя, где получает приготовленный для него постный стол.

► Телеграмма, посланная Николаем общеземскому съезду:

«Передайте собранию уполномоченных Всероссийского земского союза, что я глубоко ценю его самоотверженный труд, одухотворенный верой в неминуемое торжество нашего правого дела на пользу нашей дорогой армии. Искренно благодарю всех деятелей земского союза за помощь, оказываемую ими нашим воинам, в размерах которой я мог лично убедиться при моем посещении фронта».

Николай Николаевич телеграфировал с Кавказа:

«Среди ратных трудов нашим героям отрадно получить приветствие Всероссийского земского союза. Кавказская армия и я с одинаково глубоким уважением следим за деятельностью союза, выполняющего с выдающейся энергией и умением свой долг перед царем и Россией. Всем благодарным сердцем мы ценим труды земских людей, испытывая каждодневно благотворные их результаты. Да поможет Господь уполномоченным союза выработать наилучший план дальнейшей помощи нашей сверхгеройской армии. От лица кавказского войска и от себя лично благодарю вас, князь, и прошу передать всем участникам съезда нашу горячую благодарность за приветствия со взятием Эрзерума».

Общегородскому съезду были посланы также две телеграммы:

«Искренно благодарю съезд союза городов за приветствие и его неослабеваемую работу на пользу нашей армии. Николай».

«От лица Кавказской армии и от меня горячо благодарю IV съезд Всероссийского союза городов за глубоко нас тронувшее приветствие. Высоко ценя деятельность союза городов, направленную ко благу славных войск Кавказа и к обеспечению дальнейших их успехов, я, со своей стороны, готов всегда поддерживать труд общественных организаций, вдохновляемый любовью к родине. При содействии местных людей я надеюсь постепенно разработать и провести в жизнь мероприятия, действительно необходимые для блага Кавказского края. Генерал-адъютант Николай».

Сколько фальши и трусости в депешах царя! Он ни в грош не ставит всю эту работу.

– Ваше величество, не прикажете ли своевременно приветствовать оба съезда? – спросил Алексеев на докладе.

– Стоит ли? – ответил Николай. – Вся эта работа – систематический подкоп под меня и под все мое управление. Я очень хорошо понимаю их штуки… Арестовать бы их всех вместо благодарности.

– Но, ваше величество…

– Ну, хорошо, хорошо, пошлите им. Придет время, тогда с ними сочтемся…

► Сейчас получено следующее известие:

«Первый департамент Государственного совета, рассмотрев внесенное по высочайшему повелению дело по всеподданнейшему донесению верховной комиссии для всестороннего расследования обстоятельств, послуживших причиною несвоевременного и недостаточного пополнения запасов воинского снабжения армии, постановил назначить, согласно ст. 91 учреждения Государственного совета, предварительное следствие по обвинениям, упадающим на бывшего военного министра, отставного генерала от кавалерии Сухомлинова и на бывшего начальника главного артиллерийского управления генерала от артиллерии Кузьмина-Караваева. Государю императору благоугодно было 12-го сего марта возложить производство означенного предварительного следствия на сенатора тайного советника Кузьмина».

Не без большой горечи царь согласился на такой шаг. Он так доверял Сухомлинову, последний так умел пользоваться его расположением…

Вся деятельность Кузьмина-Караваева прошла исключительно в гвардейской артиллерии: он занимал должность адъютанта генерал – фельдцейхмейстера, командира 1-й батареи, а затем 2-го конноартиллерийского дивизиона. После этого он командовал 2-м дивизионом гвардейской конно-артиллерийской бригады и гвардейской конно-артиллерийской бригадой.

Кузьмин-Караваев был назначен начальником артиллерии войска Донского, а в 1905 г. призван на пост товарища генерал-фельдцейхмейстера. В 1909 г. он занял место начальника Главного артиллерийского управления.

Уход Кузьмина-Караваева явился следствием тех обвинений, которые посыпались на артиллерийское ведомство, оставившее армию без снарядов в самый нужный момент. Виновниками этого печального явления, которое в свое время глубоко волновало всю Россию, и считались Сухомлинов и Кузьмин-Караваев.

14-е, понедельник

Сегодня был здесь генерал-лейтенант Маниковский, начальник Главного артиллерийского управления. Сидя утром за кофе в собрании, он довольно громко говорил с артиллеристами о рабочих казенных артиллерийских заводов и высказывал, что с ними нужна твердая власть и вникание в их материальные условия. Такой политики он и держится. Днем Маниковский доложил царю о своих деловых принципиальных расхождениях с Поливановым, особенно в области рабочего вопроса. Уехав отсюда, он стал еще тверже на своем посту. Любопытно, что когда речь зашла о назначении на его место, ввиду недоразумений с Поливановым, генерала Похвиснева, то оба его помощника и четыре начальника отделений подали рапорты об увольнении из управления. Этот генерал – совершенный антипод Маниковскому: все для себя и ничего для дела; большой политикан и интриган; Маниковского все очень ценят, как простого, дельного, умного, лишенного генеральствования начальника.

► Шуваев давал на Кавказ пространную телеграмму, в которой просил поддержать наш европейский фронт доставкой того, что у них имеется в изобилии, помня, что теперь уже нельзя жить правилом Янушкевича, установившего как принцип, что каждый фронт питается тем, что есть на его территории, и не дает ничего другим, исходя из девиза: «Что мое – мое, и что не мое – тоже мое».

► Был следователь Орлов; он писал сегодня докладную записку от имени генерал-квартирмейстера о том,