250 дней в царской Ставке. Дневники штабс-капитана и военного цензора, приближенного к высшим государственным и военным чинам - Михаил Константинович Лемке

class="p1">«3 декабря в 14-й роте прапорщика Захарова 45-го Сибирского полка до вечера люди не имели горячей пищи, якобы на том основании, что ко времени большого привала пища не была готова. При опросе моем нижних чинов выяснилось, что рота эта и накануне не имела горячей пищи, равно не имела ни хлеба, ни сухарей, в то время как соседние роты пищу получали. Мы требуем от солдата громадного напряжения, и солдат это дает, но необходимо, чтобы он был сыт. Ставлю заботу, чтобы солдат имел ежедневно горячую пищу, первейшею обязанностью всех начальствующих лиц, несмотря ни на какие препятствия. Те начальники, у которых солдат голоден, должны быть немедленно отрешаемы от занимаемых ими должностей» (6 декабря 1914 г.).

Брусилова считают мастером солдатской беседы; он-де умеет подогреть людей своим даже писаным словом. Вот несколько его приказов:

«Славные войска армии! 9 сентября вы переходите в дальнейшее наступление. За эти дни в ваши доблестные ряды влито много новых боевых товарищей. Старые солдаты! Вы в ряде боев дали уже не одну победу государю и России. Помните же и передайте вашим новым соратникам, что перед вами будут те же австрийцы, которых вы неудержимо гнали от Збруча до Коропеца, которых вы наголову разбили на реке Коропец и Гнилой Липе; вы сами видели, как отходил противник, бросая в ваши руки орудия, миллионы патронов, парки, обозы. Помните же, что это – те самые австрийцы, которые собрали против вас под Львовом вдвое превосходные силы, чтобы вырвать из ваших рук столицу Галиции, г. Львов, и все это разбилось о вашу непоколебимую стойкость и храбрость! Это те самые австрийцы, которые в один-два дня сдавали вам такие крепости, как Николаев и Галич. Враг перед вами тот же, но уже сильно расстроенный, потерявший много орудий, потерявший веру и надежду на успех. Вам предстоит теперь не бить противника, а добивать его. Твердо верую в вас, молодцы, и не сомневаюсь, что при вашей испытанной уже храбрости и доблести дружным, смелым натиском вы погоните и дальше врага. Влившиеся в ваши ряды вновь прибывшие – те же русские солдаты, с тою же удалью, послужат вам надежною помогою. Бог вам в помощь в дальнейших боевых трудах!» (7 сентября 1914 г.).

«Соседняя с нами славная III армия по сложившейся обстановке должна была отойти назад, а вместе с ней отошли и вы, богатыри, до сего времени всегда наступавшие и зимой, в беспримерно трудном походе – перевалившие через хребет Карпатских гор. Теперь на новых сильных позициях мы, с Божьей помощью, простоим недолго и опять двинемся вперед на врага. Если он первый атакует – тем лучше, вы его встретите губительным огнем и всесокрушающим штыком, и пусть он разобьет себе лоб о наши позиции, ибо мы не сделаем ни одного шага назад, а как время придет – бросимся на него, опрокинем и погоним назад. Да поможет нам Господь и дальше честно и храбро исполнять наш священный долг защищать царский престол и дорогую родину» (3 мая 1915 г.).

«После девятимесячной упорной борьбы в Галиции, после блестящих наших побед на Гнилой Липе, Верещице, под Перемышлем и тяжелой борьбы в суровое время в Карпатах доблестная 8-я армия в первый день святой Пасхи перешагнула Карнатский хребет. Наши победы заставили противника напрячь все свои силы, чтобы сдержать наши победоносные удары. Врагу это удалось; он собрал большие силы, и временно мы должны отходить. Теперь мы стоим на рубеже дорогой нам родины. Я к вам обращаюсь, потомки тех чудо-богатырей, которые сделали славным имя русского солдата. Государь и вся Россия, ваши отцы, матери, жены и дети ждут от вас, что вы честно исполните свое святое дело, на которое вас послали царь и отечество, ждут, что вы спасете их от ужаса вторжения жестокого врага, ждут, что вы защитите святые храмы от осквернения, защитите ваше добро, имущество, честь ваших жен, матерей и сестер и свято исполните свой долг так, как то обещали, целуя крест и святое Евангелие. Твердо верю в доблестные войска 8-й армии, твердо верю в русского солдата. С вами Бог!» (17 июня 1915 г.).

Брусилов – первый командующий армией, вступивший в соглашение с общественными организациями, давший им возможность послужить родине, как только стало ясно, что все казенное или безнадежно, или крайне мизерно по сравнению с реальной нуждой. Это – лучшее доказательство, насколько «берейтор» был выше остальных своих коллег и насколько мало он дорожил служебной карьерой, зная, что сочувствие общественным организациям даже и тогда если не составляло проступка, то, во всяком случае, набрасывало некоторую, вполне определенную тень.

► Маниковский оставался у царя после всех и затем уехал.

► Сегодня Фредерикс запрашивал мнение начальника Главного штаба о пенсии и мундире Сухомлинову.

► Куропаткин известил, что получил 47 000 ручных ножниц, и просит поспешить с высылкой ручных гранат Новицкого, в которых ощущается большая нужда.

► Операция на Западном фронте должна считаться совершенно неудавшейся. Теперь двигаться дальше нельзя: все растаяло, люди идут и стоят в воде по колена и выше, укрыться негде, не в чем, немецкая артиллерия обстреливает их, как баранов. Горячую пищу не подвозят. Наша артиллерия, особенно тяжелая, может оказаться в руках неприятеля; легкая при выстреле осаживает по ступицу колес; скорость движения 1 верста в час; кавалерия совершенно не может быть пущена в дело; все болота растаяли. Словом, все то, что все, начиная от Алексеева, и должны были предвидеть, открывая операцию так поздно в болотистом и озерном районе II армии, как 5 марта. II армия потеряла уже около 50 000 нижних чинов. К этому добавьте все то, что является нашей специальностью: видя, что соседи гибнут, командиры полков не подают помощи, сами далеко от частей; батальон 301-го полка, например, повернул назад, фронт атаки был прорван, и мы во многих местах пробились назад «в исходное положение» опять со страшными потерями; например, 10-я дивизия. Плешков Рагозе, Рагоза Эверту все время телеграфируют, что ничего из всей затеи не выйдет. Эверт не знает, что сделать, а сделать должен он – операция отдана в его распоряжение.

Да, теперь я ясно вижу, что война нами проиграна – это уже бесповоротно… Разруха у немцев, успехи на фронтах союзников, природные богатства России – все это, может быть, приведет к победе, но это не будет победой со стороны армии… Больно, до судорог сердца больно сознавать это, но это ясно, это можно ощупать, до того все отчетливо. Начальство не видит этого, оно решается губить людей и