Великий Гэсэр - Автор Неизвестен -- Мифы. Легенды. Эпос. Сказания

21. Ненависть Хара Сотона

Дома не спалось Хара Сотону:

долго Яргалан забыть не мог он.

Днем печали мучили, а ночью

черные одолевали думы —

местью ненависть его дышала.

И однажды утром он решился:

черную овцу со зла зарезал,

чтоб желудок и кишку слепую

той козы наполнить черной кровью.

С этими дарами он поехал

к северо-востоку, где, но слухам,

вход располагался в мир подземный —

там-то, в Нижнем замби, обитали

девять злых альбанов[127], что умеют

обращаться с завистью и злостью,

с ревностью и подлостью людскими.

И у входа в темный Нижний замби —

у бездонной пропасти — он начал

разводить костер и жарить мясо

но рожну для каждого альбана.

Он подманивал их жирным дымом

и взывать старался и взвывать —

духов на поверхность вызывать.

Так три дня, три помп он старался,

таинство моленья соблюдая.

Но никто из пропасти нс вышел.

И Хара Сотой подумал: “Видно,

в Нижнем замби все поумирали,

если эти девять злых и желтых

не выходят па мои призывы…”

Но заклокотало в Нижнем замби —

вместе с этим гулом появились

и все девять желтых злых альбанов.

Стал Хара Сотой кормить их мясом —

по рожну дал каждому альбану.

Девять злых и желтых мясо ели,

спрашивали: “Ты с какой обидой

и с какой печалью заявился?”

Отвечал Хара Сотой просяще:

“Если бы жену Абай Гэсэра,

Яргалан — ханжу и недотрогу',

можно было бы сослать навечно

к Абарга Сэсэну мангадхаю[128],

то моя бы месть осуществилась

и моя печаль бы испарилась”.

Девять злых альбанов, как доели

девять пышных подношений мяса,

дали все-таки Хара Сотону

жир подкожный — маленький кусочек.

И такую речь они сказали:

“Сперва подкожным жиром этим

служанку Яргалан накормишь,

потом отдашь ей кровь, что держишь

в слепой кишке, внутри желудка

козы, которую зарезал.

Скажи служанке: темной ночью,

когда заснет жена Гэсэра,

пусть подкрадется и подложит

кровь из кишки в башмак хозяйке,

но только непременно и правый;

a из желудка — пусть подвесит

к ноле хозяйского дэгэла,

но только беспременно к левой.

С кажи, пусть утром рано встанет

и его телят подпустит к маткам.

"Вот сто телят пришли к коровам —

сосут: без молока мы будем!” —

пусть громко завопит служанка

Не встанет Яргалан с постели.

пусть двести, триста подпускает

телят — и все кричит погромче,

пока хозяйка не проснется,

не встанет, не засуетится…

И сам увидишь, что случится”.

Как Хара Сотон домой приехал,

так велел позвать к себе служанку,

что была при Яргалан, и жиром

от подземных девяти альбанов

угостил — и все, что злые духи

самому ему наговорили,

ей пересказал, уча злодейству.

Строго наказав приказ исполнить,

отпустил слугу к ее хозяйке.

Как уснула Яргалан, служанка

к спящей подошла и подложила

кровь, которая была в желудке,

и правый башмачок своей хозяйки,

кровь, которая в кишке хранилась,

прикрепила незаметно клевой

распашной поле ее дэгэла.

Утром рано поднялась служанка,

сто телят к коровам подпустила

и хозяйке спящей закричала:

“Сто телят сосут коров, хозяйка!"

Яргалан не пробудилась даже.

И служанка уж не сто, а двести

сосунков к коровам подпустила

и намного громче прокричала:

“Двести у коров телят, хозяйка!"

Яргалан подумала, проснувшись:

“Двести? Ну и что? Пусть насосутся…”

Триста сосунков тогда служанка

подпустивши к маткам, завопила:

“Триста подошло телят к коровам:

нам надой, боюсь, они убавят —

нас без молока они оставят!”

И хозяйка поднялась с подушек,

и хотела побежать к коровам

босоногой, но остановилась:

“Молока трехсот коров достанет

войско целое хоть раз насытить!

Если утром долго спит мужчина,

то рабочая ветшает утварь;

если женщина лениться станет,

то гниют меха, одежды, шкуры,

и скисает молоко в посуде…” —

с этими словами и обулась,

и оделась Яргалан привычно.

В правом башмаке она ногою

ощутила неудобство — топнув

раз, другой и третий, раздавила

кровь, которая была в желудке

жертвенной козы, для зла убитой.

Яргалан к коровам побежала,

пленка порвалась — из-под дэгэла

кровь, которая в кишке хранилась,

вытекла и разлилась широко.

Залила очаг в дому, с порога

протекла через крыльцо наружу

а потом струей в Хаз ан, к низовьям,

устремилась — вскоре вся долина

желтым переполнилась туманом.

Он растекся дальше, обнимая

землю, всё давя и подминая.

Докатился тот туман зловредный

до земли Алма Мэргэн, где утро

и туман нашли Абай Гэсэра

на крыльце дворца его супруги.

Вредоносная струя тумана

в правую ноздрю Абай Гэсэра

затекла — и стал герой наш кашлять,

стал болеть и на глазах меняться.

И тогда достал он Книгу Судеб,

стал листать — и вот что прочитал он:

“Если Яргалан, свою супругу,

не пошлет Гэсэр без промедленья

к Абарга Сэсэну мангадхаю,

то от гибели спастись не сможет…”

О прочитанном Гэсэром тут же

трое посторонних разузнали,

а от них все семьдесят узнали —

начались волнения в округе.

Но Гэсэр скорей решил погибнуть,

чем себя поступком обесславить —

Яргалан в позорный плен отправить.

22. Выбор Яргалан

“Если мучается так,

если может умереть,

если должен умереть

мой