Журнал «Юность» №07/2025 - Литературно-художественный журнал

В какой-то момент в проходе между кустами появился отец. Он едва стоял на ногах и очень плохо соображал, сжимая гроздья ягоды в кулаке. Палило солнце и, видимо, воздействовало на алкоголь в его мозгах как дополнительный катализатор. Увидев меня, отец протянул руку со скомканной ягодой. Хотел что-то сказать, но вместо этого зашатался и повалился под куст. После беспомощной попытки снова подняться обмяк и вскоре за храпел.

Я ушел на другой ряд и стал собирать с веток только самые крупные ягодки, чтобы не тратить время на второй сорт. В половине пятого запиликали мои наручные часы «Монтана». Чтобы не остаться среди этих проклятых кустов, пора было идти к автобусу.

– Эй, вставай! – Я подергал дрыхнущего отца за куртку.

– Слышишь? На автобус надо.

Он что-то промычал, но глаз не разомкнул.

– Сука!

Неожиданно из моих глаз брызнули слезы. Я схватил одутловатый отцовский кулак с зажатой в нем раздавленной ягодой и со злым нажимом начал возить им по обмякшей без чувств морде.

– На, жри! Подавись!.. Какая же ты сука!

«Господи! – обратился я мысленно. – Почему ты не сделал так, чтобы это он тогда умер?..»

IV

Впервые я обратился к Богу в ту ночь, когда умер мой брат.

Брат был на три с половиной года меня старше. Времена, когда мы иногда играли вместе, прошли быстро, и постепенно он стал для меня просто соседом по комнате, живущим обособленной жизнью.

У нас была общая спальня, общий письменный стол, но когда брат разболелся, меня переселили в другую комнату. Брату с его болезнью требовался круглосуточный уход. Чуть только ослабевало или прекращалось действие укола, он начинал стонать. Стоны его были слышны и в соседней комнате, но я быстро к ним привык.

В ту ночь я проснулся от того, что за стенкой началась необычная суета. Перегородка была тонкая, и, несмотря на ковры, повешенные и с той, и с этой стороны, я все прекрасно слышал. Мать умоляла отца сделать что-нибудь. Она говорила не совсем своим, каким-то помолодевшим, звонким голосом, при этом задыхаясь от сдавленных рыданий. Вот она побежала в ванную и набрала в таз немного воды.

«У него изо рта течет… сделай что-нибудь…»

«Павлик!.. Павлик!.. Ты что, Павлик?..»

Голос отца был напуган. Я никогда не слышал его настолько беспомощным. Даже в тот раз, когда он прочел телеграмму о смерти бабы Мани и ужаснул меня своим плачем. Я замер под одеялом, не смея пошевелиться, и вдруг начал молиться: «Боже, пусть это будет сон! Пусть я проснусь завтра и это окажется просто сон… Господи, боженька, любимый мой, дорогой бог, если ты есть…» Из глаз моих обильно текли слезы. Я и не знал, что внутри моей головы содержится так много жидкости. Слезы не остановились даже тогда, когда я убедил себя, что Бог мою молитву услышал и все будет в порядке.

Но Бог меня обманул.

…Когда я сидел на иссушенной солнцем земле среди пыльных кустов вишни, слез из меня вытекло значительно меньше, чем в ту ночь, когда умер брат. На улице слезы сохли быстро, и мне показалось, что лицо мое обездвижила какая-то невидимая маска.

Я знал, что неподалеку от ягодного питомника ходят электрички, и решил, что добраться до дома как-нибудь смогу и без автобуса. Это меня успокоило. Почти одновременно с пришедшим спокойствием в проходе между рядами ягодных кустов появились двое заводчан. Недовольно матюкаясь, они подхватили невменяемого отца, закинули его руки себе на плечи и поволокли.

– Послал же бог попутчичка…

V

Отец так и не выбрался из трещины, в которой он оказался и застрял. Через несколько лет после злосчастного похода за ягодой, в разгар дефолта 1998 года, бог все-таки исполнил мою злую просьбу.

Отец часто уходил в загулы и не появлялся дома по нескольку дней. В тот раз мы с матерью решили обзвонить больницы только на пятый день. В больницах отца не оказалось. Нашелся он в морге. Человек в телефонной трубке сразу подтвердил, что он у них, как только я сказал про татуировку с щитом и мечом. Никаких документов у отца при себе не было, поэтому его едва не захоронили как безродного. Умер он в промзоне, недалеко от автобусной остановки – остановилось сердце.

Что-то во мне, конечно, дрогнуло, когда стало известно, что мой отец со вскрытой судмедэкспертом грудью лежит мертвый в специальном холодильнике. Но я не скривился, не затрясся от безудержных рыданий. Умер и умер, этого и следовало ожидать.

Не проронил я ни слезинки и в день похорон.

Проводить отца в последний путь пришло немного людей, поэтому поминки было решено сделать дома. Какие-то женщины, знакомые матери с работы, наготовили еды, накрыли стол. Мне было приятно, что все получилось по-человечески, достойно.

Двумя годами ранее умерла бабушка, поэтому атмосфера поминок уже была мне знакома.

Одним из гостей за столом был Вовка, который со времен его достопамятного избиения моим отцом успел отмотать третий срок и теперь тоже беспробудно пил. Но в тот день он вел себя чинно, соответствуя моменту: поднимал рюмку не чаще других, слушая поминальные речи, задумчиво смотрел в тарелку и сосредоточенно жевал железными зубами.

Когда разговоры за столом перестали касаться моего отца, я заметил у входной двери нашего соседа с пятого этажа – придурковатого инвалида-эпилептика Ростислава, который был известен так же тем, что гнал самогонку и торговал ею. Я слышал, что для крепости он подбодяживал в свое пойло димедрол. Отец был его постоянным клиентом и, может быть, отчасти благодаря этому «сотрудничеству» лежал теперь в могиле.

Ростислав не решился пройти к столу и жестами поманил меня выйти на площадку.

– Тут такое дело, – сказал он, нервно подергивая щекой. – Твой отец у меня в долг брал. Я все понимаю, но я же не виноват, что так вышло и он не успел рассчитаться…

Горячая волна поднялась из живота и ударила в голову, в висках застучало.

– Сколько он должен? – спросил я, стараясь дышать ровно.

– За три по ноль пять.

– В деньгах это сколько, я принесу.

Ростик назвал сумму.

– Ты сейчас принеси, – засуетился он. – Я все понимаю, но лучше сразу закрыть вопрос, чтобы не было никаких эксцессов.

– Подожди меня тут, – сказал я.

После похорон остались кое-какие деньги, и я знал, где они лежат. Отсчитав нужную сумму, я подошел к столу и выпил рюмку водки. Вовка опытным взглядом что-то