«Золотой век» социализма: Советский союз и мир. 1964-1982 - Фёдор Леонидович Синицын

и датские социал-демократы были готовы использовать противостояние «сверхдержав» в своих интересах, развивая идею о «посредничестве» между ними, создании «скандинавского моста» между Советским Союзом и США. По словам С. Андерссона, в этом отношении скандинавские социал-демократы рассчитывали на активную роль вице-президента США X. Хамфри, «который по своим взглядам весьма близок к ним»[468].

Таким образом, «скандинавская модель», реализованная в Северных странах, представляла особо опасный идеологический вызов для советской системы, так как в рамках этой модели был успешно воплощен на практике «другой» социализм, альтернативный тому, который строили в рамках советской модели[469]. Несла в себе опасность и идеология «третьего пути», разработанная скандинавскими социал-демократами, так как она предлагала альтернативу для внешнеполитического курса любой страны, желавшей избежать изнуряющего примыкания к тому или иному противоборствующему на мировой арене блоку.

Глава II СОВЕТСКИЙ ОТВЕТ НА ВЫЗОВЫ

2.1. «Навести порядок в странах демократии»

Сохранение и усиление влияния СССР в мире закономерно рассматривалось советским руководством как одна из важнейших сфер деятельности. В первую очередь это касалось «соцлагеря». Уже в 1940-е гг. он рассматривался как социально-экономическая целостность, спаянная теорией марксизма-ленинизма[470]. В период правления Н.С. Хрущева любые попытки поставить под сомнение (даже по тактическим причинам) ведущую роль КПСС в международном коммунистическом движении рассматривались в Москве не иначе как «подрыв основ» и воспринимались крайне болезненно[471]. В «брежневскую эпоху» вызовы из соцстран, как отмечал Г.А. Арбатов, были не менее важны — в том числе из-за сложившегося у лидеров страны представлений о том, что Советскому Союзу в «социалистическом содружестве» отведены особые права, «включая право командовать и уж как минимум учить, наставлять других, заставлять во всем следовать нашему примеру»[472]. Действительно, соцлагерь был «сферой влияния» СССР, в создание и развитие которой он вложил немало сил и средств.

Размолвка с Китаем — крупнейшей по населению и важной по влиянию социалистической страной — к середине 1960-х гг. была, очевидно, наиболее важным внешнеполитическим вызовом для СССР. Оценка отношений с КНР была дана в речи Л.И. Брежнева, произнесенной в Ленинграде в июле 1965 г. Советский лидер отметил, что «китайцы, прибегая к самым разнообразным… самым даже провокационным формам и методам действий, пытаются внести раскол в коммунистическое движение». Он сделал вывод, что «речь идет, очевидно, о желании завоевать какие-то гегемонические позиции в коммунистическом движении. Явно налицо выпирают националистические тенденции и шовинизм». Характерно, что Брежнев подчеркнул цивилизационное отличие, «отдаленность» Китая от европейских и других соцстран и компартий: «Тот метод полемики и те фразы, действия, которые допускают китайцы, трудно воспринимаются большинством партий мира. Метод мышления совершенно не понятен, я бы сказал, европейцу, а формы — совершенно недопустимые»[473]. Это было указанием, с одной стороны, на антимарксистскую «национализацию» КПК, с другой — на принадлежность КПСС, в отличие от Китайской компартии, к сфере «европейского менталитета», что подчеркивало тесную связь советской партии с европейскими соцстранами и компартиями капстран.

В середине 1960-х гг. власти СССР считали, что они справляются с вызовами из Китая, дают им адекватный ответ, который был весьма сдержанным, осторожным. Л.И. Брежнев отметил, что новое руководство Советского Союза решило не давать китайцам «повода к открытой полемике», «проявлять максимум терпения и выдержки, не отвечать на всякие наглые, вульгарные статьи, которыми сейчас китайцы оперируют». Изданное в 1965 г. закрытое письмо ЦК КПСС «О борьбе КПСС за единство социалистического содружества и международного коммунистического движения», по мнению ознакомившихся с ним партийцев, имело «умеренный тон», отражало «благоразумный и спокойный подход к решению всех вопросов»[474].

Практическая реализация ответа КПСС на «китайский вызов» была такой: «В теоретических журналах, в нашем органе — “Правде”… разоблачать китайцев и защищать марксистско-ленинские положения в том или ином вопросе». Л.И. Брежнев также обозначил и другие методы противостояния Китаю: двусторонние встречи КПСС с другими коммунистическими и рабочими партиями, региональные совещания компартий. Целью этих мероприятий была «изоляция компартии Китая от международного коммунистического движения, разоблачение китайцев» (по мнению Брежнева — то, «чего они больше всего боятся»).

С другой стороны, советский лидер почти оправдывался за такую осторожную политику: «Это не значит, что мы ослабели, это не значит, что нам нечего сказать или выявились какие-то позиции, по которым мы не правы. Все, что происходит сейчас, еще и еще лишний раз утверждает, что КПСС стоит на правильных марксистско-ленинских позициях»[475].

Следует отметить, что, действительно, в СССР далеко не все поддерживали осторожный ответ на вызов со стороны Китая. Так, в мае 1965 г. на партсобрании в Госкомитете химической промышленности при Госплане СССР сотрудник этой организации, полковник в отставке И.К. Артюхов выступил с критикой: «Мы занимаем извинительную, уговаривающую позицию по отношению к китайским руководителям и этим много не достигли. С каждым днем они все больше наглеют. Нужно проводить более решительную позицию по отношению к ним… Я целиком согласен с позицией ЦК КПСС, но мне хотелось бы, чтобы по отношению к китайским руководителям мы действовали тверже». (В отчете о собрании было указано, что «после высказывания т. Артюхова выступили 6 коммунистов, которые раскрыли ошибочность взглядов Артюхова и обосновали правильность позиции ЦК КПСС. Разногласия в коммунистическом движении можно быстрее преодолеть путем терпеливого разъяснения, глубокого убеждения».) В начале 1966 г. граждане страны выражали недоумение, «почему мы терпим оскорбления китайских руководителей, не отвечаем на них», «критикуем политику китайских руководителей лишь от случая к случаю» и «в основном это делаем в защитных целях, в порядке ответа на наиболее грубые их нападки на КПСС»[476].

Тем не менее Л.И. Брежнев полагал, что политика в отношении КНР дает положительные результаты — в том числе «все больше рассеивается иллюзий в отношении руководства Китайской компартии, все меньше партий сомневающихся», «наши близкие друзья: поляки, чехи, венгры, немцы, болгары — все они поддерживают такую тактику КПСС в отношении китайцев», «братские партии» «осуждают китайскую раскольническую деятельность». Он отмечал, что потерпели провал усилия Китая по укреплению своего авторитета в «неприсоединившихся странах». Аналогичным целям служили двусторонние встречи Французской и Итальянской компартий, совещание коммунистических партий европейских стран в Брюсселе, «где также приняли очень хорошую резолюцию» относительно курса КНР. Советский лидер напоминал, что практика «не обращать внимания на провокации» уже приносила свои плоды и ранее: «Мы [так] делаем длительное время с Албанией, и уже никто не обращает [на нее] внимания. Албания уже в расчет в международном коммунистическом движении почти не принимается»[477].

Л.И. Брежнев выражал уверенность, что ситуация во всей «мировой системе социализма» —