«Золотой век» социализма: Советский союз и мир. 1964-1982 - Фёдор Леонидович Синицын

что духовные источники маоизма — совсем другие: традиционная идеология китайского феодального общества, утопический социализм, анархизм и пропагандистская интерпретация марксизма-ленинизма 1920–1930-х гг. (видно указание на то, что в СССР и других странах идеология ушла вперед. — Ф.С.). Косолапов назвал Мао «проповедником немарксистского социализма» и определил маоизм как «эклектическую совокупность немарксистских и антимарксистских взглядов», а его философию — как «сумму положений, лишь частично, терминологически и формально совпадающих с некоторыми положениями диалектического и исторического материализма». Отличительной особенностью маоизма также был назван «его откровенный национализм». Кроме того, в СССР обвиняли «группу Мао» в ведении «ожесточенной пропагандистской кампании против КПСС и других марксистско-ленинских партий»[507], что в общем соответствовало истине. Таким образом, в СССР продолжали делать акцент на узконациональный и «неевропейский» характер идеологии КПК.

Советские идеологи давали отпор использованию Китаем имени В.И. Ленина в обвинениях, направленных против СССР («ревизионизм», «отход от идей марксизма-ленинизма», «империализм» и т. д.). Так, в подготовленной сотрудниками НМЛ в мае 1969 г. справке было сказано, что китайские «ссылки… на произведения В.И. Ленина в подтверждение занятой ими позиции в вопросе о советско-китайской границе не состоятельны. В них отсутствует классовый, марксистский подход к анализу событий»[508]. Однако доказать «несостоятельность» таких ссылок было трудно, так как действительно Ленин в свое время выступал с «антиимпериалистических» позиций, жестко критикуя «колониальную» политику дореволюционной России, что теперь могло способствовать территориальным претензиям к СССР со стороны не только Китая, но и других стран.

Осуждение «вредных» для советской идеологии тенденций в мировом коммунистическом движении — в первую очередь, чехословацких реформ 1968 г. и политики КПК — было вынесено властями СССР на глобальный уровень. Созыв в Москве в 1969 г. Международного совещания коммунистических и рабочих партий имел целью в том числе дать ответ на эти вызовы. В своей речи на совещании Л.И. Брежнев провозгласил, что позиция руководства КПК — это «отход от марксизма-ленинизма, разрыв с интернационализмом» и «атака на принципы научного коммунизма», начатая еще в конце 1950-х гг. На совещании был поставлен вопрос и об осуждении «Пражской весны». Кроме того, преодолению «ревизионизма», допущенного в Чехословакии, был посвящен организованный в октябре 1970 г. в Праге под эгидой журнала «Проблемы мира и социализма» круглый стол «Историческое место социализма, этапы и критерии его развития» с участием ученых из ряда соцстран[509].

В январе 1971 г. Л.И. Брежнев поставил целью на грядущем XXIV съезде КПСС показать, что отклонения от советской линии «критикуются не только у нас, но и… в ряде братских партий». Он отметил, что «это удар и по китайцам. Мы должны… сказать, что какое-то из больших государств (то есть Китай. — Ф.С.) крикливо пытается нас оклеветать, обвиняя нас в том, что мы реставрировали капитализм в России, что мы — социал-империалистическое государство. Надо сказать о ложной пропаганде, о том, что наши противники не могут с нами сейчас равняться в темпах экономического роста, в духовной жизни нашего народа». Противодействие идеологии КПК велось и в рамках текущей коммуникации с зарубежными компартиями. Так, в июле 1974 г. советским дипломатам в Швеции была поставлена задача передавать руководству шведских коммунистов «доверительную информацию по китайской тематике» для «ознакомления… с политикой КПСС и оказания воздействия на формирование… политической линии» КПП![510].

В ответ на вызовы из компартий капстран была дана жесткая отповедь «ревизионистам». На совещании в феврале 1970 г. зав. Международным отделом ЦК КПСС Б.Н. Пономарев заявил, что «в западных странах, как никогда раньше, разгорается борьба за ленинизм», в связи с чем он призвал руководство СССР «сказать о важности социалистической системы для всего мира, необходимость ее защиты». Советские идеологи обвиняли и правых, и левых «ревизионистов» в том, что они «отрицают общие закономерности мирового революционного процесса, строительства социализма и коммунизма», а разработанные ими модели «ничего общего не имеют с научным социализмом». На круглом столе, организованном в Праге в октябре 1970 г., Г.Х. Шахназаров заявил, что западный тезис о множественности моделей социализма нацелен на то, «чтобы подорвать единство социалистических стран и, вместе с тем, поколебать марксизм-ленинизм как единую интернациональную теорию и идеологическую основу социализма». Для усиления борьбы с такими тенденциями он призвал к «принципиальной защите и дальнейшему творческому развитию марксистско-ленинского учения о социализме»[511].

С «фрондирующими» западными компартиями КПСС вел дискуссию в виде обмена письмами и публикациями в прессе. В апреле 1977 г. Политбюро направило письмо руководству Французской компартии в связи с его «необоснованными критическими выступлениями… по отношению к политике КПСС и Советского государства». С содержанием письма были ознакомлены руководители компартий ряда других капстран. В октябре 1980 г. было принято постановление Секретариата ЦК КПСС «о публикации статьи в связи с антисоветской акцией Итальянской соцпартии» (по проблеме Афганистана), что и было незамедлительно сделано в журнале «Новое время». По поводу событий в Польше в том же году Итальянская компартия и КПСС направили друг другу взаимные критические письма[512].

Следует отметить, что западные компартии сами опасались «экстремально» настроенных деятелей («ревизионистов», «оппортунистов» и пр.) в своих рядах. В 1969 г. из Компартии Австрии был исключен Э. Фишер, в 1970 г. из Французской компартии — Р. Гароди. Имя последнего получило в СССР особенно негативную окраску, наравне с самыми «опасными» советскими диссидентами. В 1971 г. в рамках подготовки к XXIV съезду КПСС Л.И. Брежнев отметил: «Если говорить о Солженицыне, Гароди на съезде, много им будет чести. Но надо… сказать, что, к сожалению, имеются отщепенцы, которые фактически ведут борьбу, пытаются все извратить». В советских публикациях Фишер и Гароди пренебрежительно упоминались как «различные элементы, исключенные из коммунистических партий»[513].

Однако в целом советский ответ на вызов со стороны компартий капстран был построен на компромиссе. Основы его были заложены еще на XX съезде КПСС, где было сформулировано положение о многообразии форм перехода различных стран к социализму[514] (но не самих моделей социализма). Теперь еще раз была подтверждена возможность «разного пути» (с условием невозможности его выхода за определенные идеологические рамки). В феврале 1971 г. во время совещания по вопросам подготовки отчетного доклада ЦК КПСС для XXIV съезда было предложено ввести в текст доклада «обобщающие формулировки в развитие известной ленинской мысли о том, что конкретных видов, путей к социализму будет неизмеримо много… Одним наша практика подходит больше, другим — меньше». Действительно, в своей речи на съезде Л.И. Брежнев отметил, что «не учитывая конкретно-исторической специфики каждой страны, невозможно строить социализм». Этот тезис повторялся и далее — в конце 1970-х гг. для будущего строительства социализма в странах Запада советские идеологи допускали «разнообразие путей и темпов прихода пролетариата к власти»[515].

Компромисс проявился