Три века колониальной Америки: О типологии феодализма в Западном полушарии - Борис Николаевич Комиссаров

Столкновения, эпидемии и усилившаяся эксплуатация приводили к сокращению числа общинников, а следовательно, и к разрушению традиционной индейской общины. Однако в целом сложившаяся в ходе Конкисты система отношений до поры до времени устраивала обе стороны, так как давала возможность пережить сложный период столкновения разных цивилизаций.

Включение американского континента в мировое сообщество сделало Новый Свет более чутким к изменениям в мировом хозяйстве. Складывание мирового рынка не могло не вызвать к жизни стремления не просто использовать имеющиеся у индейцев производительные силы, но и как-то изменить их. Во второй половине XVI в. (где-то раньше, где-то позже) начался переход к новой стадии развития испано-американского общества, для которого характерны как новые формы хозяйствования, так и новые формы эксплуатации индейского населения. Новые процессы проникли и в индейскую общину. Иными стали отношения как между метрополией и колониями, так и внутри колониального общества.

Испано-американский колониальный феодализм в эпоху Конкисты. На первом этапе взаимодействия испанского и индейского обществ (до 60–70-х годов XVI в.) на основе сплава индейских и испанских социально-экономических институтов под пока еще слабым влиянием зарождающегося мирового рынка в Испанской Америке начала складываться своеобразная общественно-экономическая формация, которую можно назвать колониальным феодализмом. Феодальные отношения с колониальным уклоном были системообразующими и преобладали в ее наиболее населенной части — регионе высоких цивилизаций.

Для этого этапа колониального феодализма была характерна экономика выживания, базировавшаяся на натуральном хозяйстве, цеховой системе, простом продуктообмене, анархии в системе мер и весов, финансах, примитивной структуре внешней торговли. Землевладение было основано на феодальном праве, хотя и имело целый ряд особенностей (равные права на получение во владение земли от короля-собственника у индейцев и испанцев; противодействие со стороны короны созданию крупной земельной собственности, отсутствие у индейцев и испанцев интереса к росту земельных владений). Для этапа Конкисты характерно сохранение структуры доколумбовой общины и ее разрушение лишь в количественном отношении. Община являлась основной податной и административной единицей. Феодальная рента взималась с индейцев в виде трибуто в признание вассальной зависимости от испанского короля и делилась между конкистадорами и короной, получавшей церковную десятину, кинто от эксплуатации рудников и некоторые феодальные платежи от испанского населения. Стержнем колониального феодализма той поры являлась энкомьенда — феод колониального образца, полных аналогов которому не было в Старом Свете. Проделав определенную эволюцию, она стала одним из важнейших колониальных институтов эпохи Конкисты. Через нее осуществлялось включение индейского населения в систему колониальной эксплуатации. Она базировалась на использовании производительных сил доколумбовой Америки.

РАЗРУШЕНИЕ И СОЗИДАНИЕ

В 60-е годы XVI — 30-е годы XVII вв. хозяйственное освоение огромных колониальных территорий испанцами вступает в новый этап. Рост испанского населения и резкое сокращение индейского привело во многих регионах к отходу колониального общества от использования традиционных индейских экономических систем и созданию новой колониальной экономики, где испанский мир полностью взял па себя организующие функции. Взаимоотношения испанского и индейского мира подверглись структурным изменениям: была введена новая, более интенсивная система эксплуатации — репартимьенто, усилилось давление на индейские общины (в Перу и Мексике была проведена их реорганизация, облегчающая использование общины в интересах испанцев), активно осуществлялся процесс перехода огромных массивов индейской земли в руки испанцев, которые создавали на них частные земельные владения. В этот период идет основание многих испанских поселений и городов, возникавших как клетки пиренейской культуры в патриархальной ткани индейской Америки. Необходимая спутница всякого экономическою развития, торговля постепенно вплетала в единую сеть торговых отношений испанский город и индейскую деревню, север и юг Испанской Америки, колониальные территории и метрополию, вместе со стоящим за ней европейским рынком.

Экономика самообеспечения. Большие географические и культурные различия между отдельными регионами Испанской Америки обусловили существование в них во второй половине XVI – начале XVII в. различных типов земледелия и форм хозяйственной деятельности. Внутри самих регионов экономика также была неоднородной. Характерен пример Новой Испании. Основой хозяйства Южной Мексики было земледелие и богатые трудовые ресурсы. Северная Мексика специализировалась на добыче серебра, скотоводстве и выращивании магуэй. Зонами экспортных культур были Морелос и Карибское побережье, где выращивался сахарный тростник. Табаско и Гватемала в 1576–1620 гг. вначале производили на экспорт какао, но с XVII в. стали все больше ориентироваться на выращивание индиго. В другой экономически развитой по тому времени колонии, в Перу, было не меньшее различие между горными районами (Сьеррой) и тихоокеанским побережьем (Костой). Большое внимание на развитие этого региона оказала добыча серебра. Для Сьерры были характерны экстенсивные формы экономики и особенно скотоводство. Коста была небольшим, но важным районом для испанской империи. Ее отличали умеренный климат, удобный для выращивания традиционных испанских пищевых культур (виноград, оливки), и торговые пути, ведущие к районам рудников внутри страны. Все это давало именно Косте контроль над внутренней экономикой Перу.

Наряду с районами развитых в той или иной степени земледелия и промышленности в Испанской Америке имелись огромные территории, еще не освоенные испанцами, такие, как Парагвай или Чили, где жили воинственные племена индейцев-кочевников, сдерживающих испанское проникновение внутрь этих земель.

Эта неравномерность в развитии колоний создавала благоприятные условия для экстенсивной формы экономики и мешала экономическому прогрессу. Другим тормозящим фактором была эгоистическая политика метрополии, переживавшей с 80-х годов XVI в. кризис, затянувшийся на многие десятилетия. Жесткие торговые ограничения, регламентация производства, уродливое развитие отдельных секторов, как это было с горной добычей в Перу, феодально-рабовладельческие формы эксплуатации индейского населения, узаконенные королевским правительством, налоги на все, что может приносить хоть какой-то доход, и многое, многое другое — все это составляло суть политики короны в отношении ее американских колоний.

Общей чертой экономического развития колоний было повсеместное существование натурального хозяйства. Лучшим примером в этом отношении является землевладение, как общинное, индейское, так и частное, испанское. Однако если человек не был крупным землевладельцем, но имел определенные средства и хотел получать доходы от какого-либо производства, он все равно должен был развивать разнообразную экономическую деятельность, чтобы иметь дополнительные источники капитала. Поэтому многие владельцы обрахе были земельными собственниками или торговцами, и наоборот. Добыча серебра также нередко сочеталась с другими видами деятельности. Неменьшим стимулом для такого предпринимательства были растущие потребности испанского общества. Комплекс причин дополняют узость рынков и нехватка рабочей силы.

В колониальной экономике по-прежнему существовал недостаток денежного обращения. Эта нехватка была к тому же асимметричной. Абсолютно не было монет с малым содержанием серебра и медных. Массы сельского населения были совершенно исключены из денежной экономики. «Обращались» лес, кожа, мед, свинец, мыло и т. д. В