Хрупкий мир: СтеклоВатный Writober-25 - Анастасия Стеклова

Мой папа любил рыбалку. Ну как любил: у него были целые энциклопедии по рыболовству, он заказывал тогда ещё по АлиЭкспрессу всякие блёсна, воблеры и прочие мормышки, а примерно половину нашего балкона занимали улочки и ящички с нужным для рыболова содержимым. Рыбачил папа на прудах за городом в Скуратовском районе и на реке Воронке. Надо сказать — не без успеха. Попадались даже щучки. Но папа каждый раз их отпускал, домой не приносил. Жалел.

— Что за жалость, если ты рыбе крючком рот рвёшь? — говорила я ему тогда.

Папа возражал:

— Ты видела щучью пасть? Там такие зубы на нёбе, что крючок ничего не сделает!

Я, у которой тогда ещё "нос не дорос" иметь достойное внимания мнение, просто пожимала плечами. Конечно, может, и хорошо, что папа хотя бы не приносил домой килограммы рыбы, которую бы пришлось чистить маме. Другие, возможно, поступали иначе, и жены материли их себе под нос, стряхивая чешую с сырых рук.

Вообще всякие рыбаки и охотники казались мне странными и даже порой жестокими людьми: они убивали животных, причём не ради пропитания, потому что в магазинах было полно еды, тогда ещё и инфляция была не столь жуткой. Если полно чего есть, зачем охотиться? Но нет, охотники и рыбаки ловили то, что движется, и, периодически, убивали. Им важен был факт добычи, а не сама добыча как совокупность белков, жиров и углеводов. Факт, что они такие умелые и ловкие, добыли трофей, убили вёрткую и хитрую жизнь, сделали фото на память. Не зря потратили время, силы и деньги на поимку и убийство ради почёсывания эго. При этом — допустим — было бы нормально и без претензий, если бы всё и всегда происходило в рамках закона и в отведённых для этого местах. Но тех же охотников не останавливало, что, например, лесок возле деревни юридически являлся территорией города и, следовательно, охотиться там было нельзя, а между тем мы, гостя у бабушки с дедушкой, прекрасно слышали, как тихое вечернее небо разрывают звуки выстрелов соседского ружья. На кого охота? На волков? Не-е-ет. На крякв, вальдшнепов, чомг, лысух… Что за добыча такая — лысуха? Зачем её убивать, если она несъедобна…

И плотву в пруду ловить — кошке на обед? Глядишь на деревенских кошек и думаешь, что они на мышах, бурозубках и варёных куриных головах очень даже замечательно живут.

Стучать, что ли, на этих охотничков… Взрослые говорили, себе дороже. В чистом поле вооружённый сильнее невооружённого. Не то чтобы район неспокойный и криминальный, но так-то — р-раз, и концы в воду…

И меня это сильно огорчало.

А потом я поступила в университет. И влюбилась.

У моей любви светлые глаза, длинный смешной нос, тонкий маленький рот. Спинка тёмная, на теле есть костные пластины. Моя любовь не особо умна, зато может весить до трёх килограмм, хотя ходят легенды о тридцати двух килограммах. Пожалуй, даже немного страшно представить такую рыбу…

Да, моя любовь — рыба, и это окская стерлядь.

Осетровые, наверное, самые непростые наши братья меньшие родом из пресных — и не только — вод. Сами по себе они до смешного чудные — рот на нижней стороне тела, как и у акул, вместо полноценной чешуи костные пластины. Осетровые — менее эволюционно продвинутые по сравнению, например, с карпообразными или сельдеобразными. Что, впрочем, не мешает им вырастать до метра и больше. Когда-то их было много, когда-то они достигали огромных размеров, судя по произведениям классиков. А потом начались строительства ГЭС, браконьерство, загрязнение — и всё. Красная книга. Ежели говорить о нашей Тульской области, в Дону стерлядь исчезла, а в Оке сильно уменьшилась.

И поэтому я здесь, в Алексинском районе. Причём во вполне определённом месте, даже немного знаменитом.

Люди выловили осетровых — людям их и возвращать. Поэтому здесь, в рыбном цехе, я помогаю выращивать мальков окской стерляди. Разумеется, приходится работать не только с мальками, но и со взрослыми рыбами, а они как дети: всё-то им требуются особые условия, немецкие корма и сетка сверху, чтобы кому-нибудь не пришла в маленький рыбий мозг идея продемонстрировать в воздухе всю свою длину. Хотя чаще рыбы просто высовывают из воды свои смешные носы, которые называются рострумы.

Честно, я не могу не привязываться к рыбам. Но всё же все наши усилия направлены на то, чтобы их отпустить. Отпустить в Оку.

Для мальков это, разумеется, стресс, но всё же им надо жить там, где их место. Маленьких рыбок и чайки склёвывают, и ужи хватают, и браконьеров не так-то легко остановить, но всё же мало-помалу в мутных окских водах нет-нет да и мелькнёт заборчик спинного плавника.

Я там, где должна быть. Пока другие ловят, пускай и выкидывая потом из жалости, мы помогаем появляться новым жизням. А потом выпускаем эти жизни в их мир, куда человечество небрежно залезло своими длинными стальными и пластмассовыми пальцами. Рыба не умеет благодарить. Браконьеры тем более, хотя и пользуются чужим трудом. Но это всё неважно. Из маленькой икринки вырастает гигант.

Делай добро и бросай его в воду, как говорил герой мультфильма Роберта Саакянца.

________________

Нет, автор не работал и даже не был в рыбном цеху в Алексине, хотя мальков окской стерляди однажды удалось не только увидеть, но даже немного в руках подержать.

В целом, как ни странно, в этом рассказе больше всего достоверных деталей и личных, скажем так, моментов. По крайней мере локации точно реальны, и охотники тоже. Надеюсь, карма их настигнет…

21. За что убивают учителей?

Те, в ком есть капелька таланта и кувшин упорства, становятся учениками школ. Те ученики школ, кто развил в себе талант, становятся ремесленниками. Те ремесленники, кто отточил свой талант и превратил его в настоящее чудо, становятся мастерами. Те мастера, кто помимо творения чудес не раз отражал атаки по ту сторону Нетканого Барьера или же собрал уникальные знания, становятся хранителями. А те, в ком есть и талант, и упорство, и способность творить чудеса, и готовность отразить все атаки и найти любые знания, становятся учителями. Даже так — Учителями.

Честно говоря, во мне таланта в лучшем случае с маковую росинку, а упорства… возможно, недостаточно. Поэтому мне кажется чудом, сотворённым неизвестно кем, что меня приняли в школу Горный Тёрн — главную школу северо-западной провинции. Всё-таки в школы не каждый может попасть, как бы ни