Хрупкий мир: СтеклоВатный Writober-25 - Анастасия Стеклова

были длинны его уши и ловки пальцы. Школы ведь учат далеко не только знаниям о нашем большом мире, но и науке о ки. Ки — короткое слово из одного слога, которое давным-давно подарили нам ныне вымершие люди Востока, которые человеки. Это значит жизнь, но не просто жизнь, а энергию. Энергию, что приходит с солнцем и остаётся у земли, не приходя из ниоткуда и не исчезая в никуда. Это энергия жизни и нашего внутреннего света, что течёт в земле, в траве, в каждом насекомом, черве, рыбе, змее, звере и, наконец, человеке. Точнее, квенди, потому что люди, которые человеки, вымерли, а мы, квенди, остались. Эта мысль иногда сводит меня с ума, хотя прошло несколько сотен лет. Впрочем, некоторые хранители или учителя могут очень долго жить, и самые долгоживущие могли и застать это че-ло-ве-чество…

Все вещи, связанные с ки, на самом деле очень сложные, хотя их и можно рассказать одним предложением, но это без деталей и подробностей. Если ты ещё ученик или ученица и тебе кажется, что наконец-то всё понятно — тебе на самом деле ничего не понятно. Но у тебя есть учителя, которые рано или поздно помогут тебе найти свой ответ на эту загадку. А ещё, если ты хочешь ки передавать, отдавать, преобразовывать и творить прочие чудеса, нужно сформировать духовное ядро. Иначе заболеешь и даже умереть можешь, так и не закончив учёбу.

Я учусь, чтобы стать целительницей у мудрой Эйр Эдельвейн. Среди девчонок все в основном были либо целительницами, либо садовницами, либо лесовичками. Чуть меньше было кудесниц-рукодельниц, которым предстояло научиться изготавливать новые артефакты и чинить старые.

Моё духовное ядро не сформировано. А вот моей подруге Аэрлот из той же деревни, где жила и я, сформировать духовное ядро удалось всего за год, что довольно удивительно. Изначально нас обеих определили в целительницы, но Аэрлот решила, что станет бороться с нежитью, хотя это была в основном прерогатива мальчиков. Впрочем, моя подруга всегда была выше и сильнее меня, любила лезть куда не надо и говорить, когда не спрашивают, за что ей попадало. Разумеется, среди таких тихих зашуганных девчонок, как я, ей быстро наскучило. Так Аэрлот ушла к учителю Чу Диненгилю.

Все учителя в Горном Тёрне в основном либо сами по себе добрые, либо очень спокойные. Наверное, потому что горцы, как и все мы. Всё-таки характеры квенди из разных уголков огромной страны сильно отличаются. Но вот Диненгиль прибыл из каких-то далеких краёв, и, наверное, поэтому был таким бледным и холодным.

Наверное, все девочки были в него влюблены, кроме, разумеется, Аэрлот. А я его боялась. Очень. Он мне казался до ужаса строгим, из тех, кто за малейшую провинность будет бить тебя розгой по шее или выкручивать уши, а потом давать немыслимые по сложности задания. Даже другие учителя говорили, что Диненгиль не щадит ни себя, ни своих учеников, требуя в изучении ки и нежити того, чего ни в каких книгах не найти. А сам он при этом работал над чем-то совсем уж невероятным: то ли автоматоном, работающим на чужом ки, то ли просто над живым стальным доспехом.

Я не понимала ни того, как в голову Аэрлот пришла идея пойти учиться к Диненгилю, ни того, как Диненгиль её взял. У Диненгиля помимо Аэрлот было три ученика — все мальчишки, разумеется. Одного из них, Фаэлима, я знала, потому что он был сыном нашего столоначальника. Парень был очень гордый, по-своему благородный, но не сильно талантливый. К его чести, на учёбу он тратил много времени, но это нисколько не мешало Аэрлот его задирать, из-за чего между ними была самая настоящая война, с которой даже Диненгиль не всегда мог что-то сделать. Наверное, потому что он это показательно не замечал.

Словом, Диненгиля я боялась и уважала, как можно бояться и уважать горного тигра. А вот Эдельвейн я обожала. Она могла рассказать нам сложные вещи доступными словами, и мы всегда её внимательно слушали, не пропуская ни слова, хотя она обычно говорила негромко. Несмотря на то, что у неё нас было много, она умудрялась уделять внимание каждой. Даже мои родители не заботились обо мне так, как она, особенно после того, как моих старших брата и сестру не приняли ни в одну из школ, сказав, что, к сожалению, они не смогут развить свою ки. Это не было чем-то удивительным, поскольку мы были из простых квенди, что живут близко к земле, растят злаки, пасут скот и ткут из конопельки, льна и хлопка. Когда я сказала, что хочу попробовать стать ученицей, надо мной посмеялись. А потом меня приняли. Семья моя сначала мне кости перемывала и на головушку капала, потом же решила, что оно и к лучшему, если я не буду больше висеть на шее, а, как у нас говорят, пойду по горной дороге.

Аэрлот, к слову сказать, Диненгиля любила, как я Эдельвейн, несмотря на то, что тот её часто наказывал, справедливости ради, за дело.

— Это не мой папашка, который без разбору черенком по башке лупасит! — смеялась она, когда я помогала ей наводить порядок в каменном саду Диненгиля. Почему-то он не любил сажать растения, зато любил ставить камни и разводить пруды, которые надо было постоянно чистить, чем и приходилось заниматься Аэрлот под злорадный хохот Фаэлима.

Честно, когда я наконец-то поверила, что моё обучение пройдёт без криков под шуршание свитков и книг, переборы гербариев лекарственных трав, сборы грибов, варку снадобий и долгие часы нервных повторений имён растений вкупе с не менее долгими часами занятий для развития ки, Аэрлот придумала великолепную в своём безумии стратегию.

— Раз уж мы выходим на охоту за нежитью, нам пригодится целительница!

Под острым взглядом Диненгиля и его мальчишек я пыталась найти оправдание, почему не подхожу ни для каких путешествий, но моя подруга не зря сформировала духовное ядро за год.

— Бринрит, я же тебя всю жизнь знаю! Проверенная, надёжная, послушная и умелая, а главное — выносливая. Какие ещё нужны качества для хорошей попутчицы? Верно я говорю, Учитель?

К моему непередаваемому ужасу, Диненгиль кивнул, не сводя с меня взгляд и даже не моргая. Жуткий, жёсткий и непостижимый.

Вспоминая все истории с этой охотой на прорвавшую Барьер нежить, атакующую жителей предгорных деревень, меня больше всего поражает, что никто из нас шестерых, включая Диненгиля, не умер. Нас едва не порвали упыри, чуть не утопили гуи, несколько десятков призраков во