Хрупкий мир: СтеклоВатный Writober-25 - Анастасия Стеклова

Его можно разрушить одним щелчком пальцев— буквально, если то, о чём мы молчим, управляется одной кнопкой. И между тем мир существует сотни миллионов лет, а в приблизительно том виде, в котором мы знаем его сейчас, около двух миллионов лет. Может, и поменьше, если исключить оледенения. Но на нашей территории леса существовали ещё до того, как мы построили города. Человек всё ужасно быстро меняет. Но мир — мир хоть криво-косо, но успевает подстраиваться, и иногда неожиданно для самого человека. Хорошо дышится после коронавируса? Я шучу, конечно… Вирусы тоже по-своему очаровательны. Представляешь, а ведь они даже не совсем живые. По сути вне организма они существуют лишь как кристаллы, а в самом организме это лишь нуклеиновая кислота, прославившаяся в клетку из капсида, который остался снаружи. Ты вроде болел недавно? Просто представь, сколько внутри тебя реплицировалось чужих нуклеиновых кислот…

Твоя геополитика, конечно, интересная вещь, но мне забавно наблюдать, как по пню ползёт мокрица. А ещё забавнее думать, что она, как и мы, состоит из белков, причём вроде бы некоторые белки даже совпадают с нашими. Но молекулярная биология для пока что тёмный лес, полный чудес.

Вижу, ты куда-то хочешь уйти. Дела появились? Понимаю… Ладно, я не в обиде, правда. Бывает. Я знаю, что я иногда бываю слишком… наверное, слишком заполняющей пространство. Кстати, это свойственно всем видам на новой территории, если у них много ресурсов и пока что нет ограничивающих факторов. Что же, до свидания, и удачи, благо ты сейчас представитель самого многочисленного вида крупных млекопитающих. Только между особями у нас огромная конкуренция. А генофонд слабый.

А, и не болей. Вирусы сейчас со страшной силой мутируют. Ешь больше клетчатки, твоим бактериям понравится. И не ходи лишний раз по газону, там насекомые на зиму спать ложатся.

24. Всё зло земное

— Всё зло земное от книжек этих! — с раздражением, которое при усталости закипало точно чайник на плите, Эля захлопнула и отпихнула от себя томик Ницше. Его я в своё время случайно подобрала в будке буккроссинга в обмен на "Жутко громко и запредельно близко", чья популярность осталась для меня загадкой. Не, тема, не спорю, животрепещущая, но на протяжении всей книги происходит непонятно что. Впрочем, в отличие от трудов по философии, даже в самых странных художественных книгах хотя бы есть начало, кое-какая и конец. А вот первые для биохимов вроде нас с сестрой казались каким-то потоком бессознательного.

Философия, второй курс. Предмет непрофильный, но идёт экзаменом. Чем хорошо быть старшей — ловишь кайф от мысли, что ты-то через эту трагикомедию абсурда уже прошла, и весьма успешно. Но порой немного колет обида, что тебе никто не мог помочь ни советом, ни попросту добрым словом.

— Никак не одолеть сверхчеловека? — спросила я, убирая помытые тарелки. Мы сидели на кухне, потому что там было светло и потому что остальные комнаты проветривались.

— Соф, — выдохнула Эля, — можешь кратко пояснить, а? Завтра тест, мне хотя бы половину вопросов одолеть.

— Ну-у-у… — я поставила последнюю тарелку и встряхнула ладони. — Ницше был нарциссом и вредным мужиком, поэтому считал, что те люди, которые избранные, могут делать крутые вещи, а все остальные нет. Камю и Сартр считали, что всё тлен. Шопенгауэр считал, что счастье — это освобождение от страданий. И только Кант молодец, описывал возникновение Солнечной системы и предположил, что похожий процесс мог существовать и в других частях Вселенной. Вот и всё, что я помню спустя четыре года.

Эля смотрела на меня так, точно я призналась, что специально съела все её термостатные йогурты. После чего потянулась за телефоном с очевидной целью спросить у ясеня, то есть Яндекса.

— Ну как бы действительно, — я развела руками, — философия по сути такой поиск ответов на вопросы, на которые фиг найдёшь ответ. Типа… что такое счастье, что такое добро, что такое зло. И в разные времена на эти вопросы отвечали по-разному, хотя вопросы были одинаковые, причём это максимально очевидные вопросы, которые задают маленькие дети, а взрослые не могут на них ответить.

— И что такое зло? — обречённым тоном спросила меня Эля.

— В представлении Канта, Ницше или Камю? — ухмыльнулась я.

— Да хоть какого-нибудь, хоть бомжа под мостом…

Я приняла важный вид.

— По мнению Канта, насколько я помню, человек обладает свободой воли, у него звёздное небо над головой и нравственный закон внутри. Соответственно добро и зло — это банально выборы человека по отношению к другим людям. А сама Вселенная типа не добрая и не злая, потому что материальна. Как-то так.

— То есть отними у людей свободу воли — и зла не будет? — Эля хмуро смотрела на меня, подпирая рукой щёку.

— Ты читала "1984" Оруэлла? — спросила я, хотя знала, что скорее всего нет, но на всякий случай.

— Мемы видела, — отмахнулась Эля. — А что?

— Там за людей по сути всё решили, но жизнь у них всё равно хреновая вышла. При этом есть "Заводной апельсин" Бёрджесса, где озверевшие от свободы пацанчики ломали всё, что не приколочено, и вставляли во всё, что движется.

— То есть зло — это крайности? — Эля перестала подпирать рукой щёку. Кажется, её начал интересовать наш разговор.

— Абсолютных крайностей, насколько я помню, всё же нет, то есть мир не чёрно-белый, а в оттенках серого. Проблема в том, что у всякого действия есть противодействие, то есть можно много чего делать хорошего и всё равно при этом провоцировать негативное влияние.

Эля растерянно прищурилась.

— Я что-то ничего не понимаю…

— Ну вот… — я лихорадочно начала искать подходящий для сестры пример, — вот ветровая электростанция взамен ТЭС, ГЭС и прочим АЭС, которые у нас типа зло. Ветряки дают чистую энергию и ничего не портят. При этом установка этих ветряков стоит как почка, а утилизация и того сложнее, в итоге получаем, что пластиковые вертушки, которые сломались, просто гниют как остальной пластиковый мусор. Хотели помочь, только больше намусорили.

Эля фыркнула: всё-таки она на промышленного эколога учится, такие вещи ей понятнее антиутопий.

— То есть зло — это человек? — неожиданно выдала она.

Я даже чуть об стул не споткнулась.

— В смысле?

— Все глобальные экологические проблемы имеют антропогенную природу. Все проблемы человеческого общества из-за того, что мы не можем друг с другом договориться. При этом в самой природе нет ни зла не добра, это человеческие понятия. Как победить зло? Убрать людей! — Она захихикала. Вот юмор у неё такой.

Я отодвинула стул и села напротив неё.