Хрупкий мир: СтеклоВатный Writober-25 - Анастасия Стеклова

Эля вздёрнула нос.

— А почему бы и нет?

Я вздохнула.

— Одна из величайших проблем, как по мне, в том, что мы прекрасно осознаём свою вредность и несовершенство, но при этом нам жить хочется, и жить так, чтобы мир стал лучше. И мы пытаемся делать мир лучше, и себя лучше, но работает палка о двух концах и что-то становится хуже. С нашей точки зрения хуже. Потому что это мы определяем зло и добро, и получается, что каждый на свой лад. Для одних пластик — просто нюанс прогресса, для других — всё зло земное… В общем, хватит нам философствовать самим, сейчас будем составлять конспект, что говорили по этому поводу другие умные люди.

25. Цветок в темноте

Люди издавна и поныне всё твердят и твердят своими детям и, главным образом, себе, что нет и не может быть на свете никаких маленьких человечков. Никаких человечков в одеждах из лепестков и растительных тканей, либо замотанных в слюну пауков или гусениц. Никаких крошечных существ, которые прячутся за старым книжным шкафом, скрываются в трюмах роскошных моделей парусных кораблей или в комнатах картонного собора, тихонько сидят на кухне за жестяной банкой, где хранится чай, пережидают нашествие гостей или же непомерный интерес домашних котов с собаками на полках с бабушкиным хрусталём, пылящимся десятилетия; которые в саду и огороде просто скрываются в домиках из листьев или из земли, иногда прячась в горшочках с рассадой, в старых вёдрах и лейках, в дуплах садовых деревьев, в щелях поликарбоната или в обширном лабиринте шланга, либо же прорезают себе комнаты прямо в овощах. Нет, такого не может быть.

Не бывает ни человечков, ни фей, ни фейри, ни лилипутов, ни добываек, ни эльфов, ни гномиков, ни смурфиков — никого. Не могут в природе существовать маленькие разумные создания, на человека похожие, но к человечеству не относящиеся, да такие, которых почти и не увидишь. Так говорят люди. Метод верный, в общем-то. Пока доказательства не представлены, нельзя подтвердить то или иное явление, тем более такое необыкновенное. Так что человечков нет.

Конечно, это всё неправда. Человечки, которые себя в зависимости от мест называют по-разному — и находчиками, и пилигримами, и лесовичками, и, как вполне ожидаемо, эльфами с фейри — вполне себе существуют и живут обыкновенной жизнью маленьких человечков: пьют капельки воды, едят крохи еды, мастерят крошечные инструменты и оружие, делают маленькие горшочки, чашечки, даже украшения, строят свои маленькие домики, образуют маленькие большие семьи, учат маленьких-маленьких детей премудростям жизни. У них свой уклад: когда за фуражом идти, когда гусениц кормить, когда насекомых разделывать, когда ягоды перекатывать, когда улиток запрягать. Отовсюду им опасности грозят: то кто-нибудь совсем большой наступить может, то кто-то поменьше обидеть норовит, другие маленькие хотят чужими руками жар загребать и за счёт человечков наживаться. Маленькая жизнь, да непростая.

Больших людей человечки боятся, хоть и живут бок о бок с ними. Они кажутся им страшными живыми горами, от которого исходят ветра, громы, зной, миллионы запахов, тысячи маленьких кусочков и ткани, и кожи, и просто ошмётков, которые поднимаются в воздух. На телах больших людей живут пылевые клещи, могут прятаться крохотные жучки, паучки, мушки. Правда, последних трёх большие люди обыкновенно прогоняют. А когда-то давно, по мерках человечков очень давно, в больших людях часто жили колючие и цеплючие вши. Человечки их очень не любили, потому что была вошь злой и кровожадной. Ничего от неё не добьёшься. Хуже блохи, ту хоть заарканить можно.

Поскольку человечки были ну очень маленькие, и жизнь их была маленькая, законы физики — строгой и справедливой волшебницы, наколдовавшей всем взаимное притяжение, — действуют на них иначе, чем на людей больших: человечки высоко прыгают, хотя куда ниже, чем блохи; могут поднимать груз намного больше собственного веса, хотя намного слабее муравьёв; говорят тоненько и быстро, хотя всё же не так пискляво, как звенят крылья комара. Время для них не течёт, как река, что бывает у больших людей, а бежит тонкой струйкой, как горный ручей. Одно лето с кусочком весны и осени для них — это как целая жизнь. Живут они недолго, взрослеют быстро, старость дано встретить не всем… Но никогда человечки не отчаивались, а продолжали жить, выстраивая свою гармонию с разными мирами: природным и человеческим. Вот такие они.

Человечки сами не знают, откуда они взялись. То ли они духи умерших больших людей, то ли самостоятельная ветвь некоей альтернативной линии эволюции, то ли выходцы из другого мира. Человечки и не стремятся узнать. Слишком уж много времени уходит, чтобы просто жить в мире, для которого ты слишком маленький.

* * *

Лелейка, зевая, шла за своей мамой Пылинкой по тонкой полосе тропинки, вьющийся между стеблями луговых растений. Тропинка эта была такая маленькая, что большой человек её и заметить бы не смог. А для маленьких человечков — самое оно. Они ведь по сравнению с травой совсем крохотули.

Это была десятая ночь для Лелейки вообще и вторая, когда она помогала взрослым. Для человечков одна ночь — это как целый месяц в темноте. Мир дня и мир ночи — разные миры. Днём растения под действием энергии солнца вырабатывают сахара и насыщают воздух кислородом, поэтому почти никто не замечает, что они дышат. Ночью же дыхание растений отчётливо чувствуется. Человечки стараются не находиться в зарослях слишком долго, иначе можно задохнуться.

А уж про животных и говорить нечего: те, кто днём спали, ночью выходят добывать пропитание, и наоборот. Днём стоит бояться птиц, ночью — грызунов. Днём много насекомых, ночью — моллюсков. Человечки с рождения выучивают эти тонкости назубок.

— Ма, — не выдержала Лелейка, — а нам долго ещё?

— Неблизко, — честно ответила Пылинка, — но путь того стоит.

— А на нас мыши не нападут?

— Не должны.

— А жабы не затопчут?

— От жаб мы убежим. Они без тепла медлительные.

Лелейка поправила на спине корзину из оболочки ореха.

— Но ведь цветы же цветут днём, не так ли?

— Цветут, — согласилась мать.

— Тогда зачем идти за пыльцой ночью? — чуть ли не с обидой спросила Лелейка. — Все цветы ведь закрыты!

Пыльника обернулась на дочку с загадочной улыбкой.

— Придём — увидишь. Тебе только предстоит узнать чудеса ночи.

— Я не люблю ночь, она тёмная и душная… — проворчала Лелейка, но продолжила путь.

Для человечков они действительно шли долго, хотя для нас с вами преодолённое ими расстояние показалось бы пустяком. А ведь