Паутина натягивается - Валерия Веденеева

— В десяти милях к востоку сейчас должна проходить осенняя ярмарка, — сказала Ашу.

Я кивнул. Для распространения слухов это было даже более подходящее место, чем гостиницы и таверны.

* * *

Ярмарка кипела и бурлила. Не только деньги и товары сменяли хозяев, но и новости, по большей части тревожные и даже страшные. Немного послушав чужие разговоры, я понял, что наша история придется как раз к месту…

— Вы, молодой господин, сами видели, как эти твари полезли из-под земли, или рассказал вам кто? — судя по ее скептическому тону, продавщица пирожков, к которым я приценивался, очень не хотела верить в открытие Бездны столь близко от ее дома.

— Нет, что вы! — тут же отозвался я, стараясь выглядеть в должной мере встревоженным собственным рассказом. — Стоял бы я тут перед вами, если бы сам такое увидел! Это рассказали беглецы из деревни, находившейся по соседству с тем местом, где открылся прорыв. Бедняги! Большое было поселение, а спаслось-то всего человек десять.

Мы с ребятами заранее договорились о том, что источником всех слухов сделаем неких счастливчиков, сумевших бежать быстрее, чем вырвавшиеся из Бездны монстры. Очень скоро пущенный нами слух расползется достаточно широко, и ничего страшного, если Северная Канцелярия потратит какое-то время впустую, пытаясь найти этих несуществующих селян.

Я протянул торговке монеты, взял кулек с пирожками и пошел прочь. За сегодня она была уже пятнадцатым человеком, которому я рассказывал одну и ту же, с вариациями, историю.

Кто-то ужасался, ахал и верил сразу, кто-то скептически прищуривался и забрасывал меня вопросами, но так или иначе процесс шел, ребята тоже старались, и по мере того, как солнце спускалось все ниже к горизонту, среди прочих разговоров я стал слышать и пущенный нами слух. Тоже — с вариациями. В некоторых из них беглецами оказывались не обычные селяне, а воины или маги (должно быть, по мнению рассказчиков, только у них был шанс в такой ситуации выжить), а один раз «спасшимися» оказалась даже бродячая труппа лицедеев.

Пожалуй, здесь свою работу мы выполнили. Сегодня был последний день ярмарки, завтра все эти люди разъедутся по домам и вместе с вырученными деньгами и приобретенными товарами привезут новости, среди которых будет и наша…

— … я видел его, видел собственными глазами! — донесся до меня пронзительный голос, и я повернулся, выискивая его источник. В некотором отдалении, на фоне еще светлого неба, отчетливо вырисовывалась фигура человека, который забрался на телегу, на ряд составленных на нее винных бочонков, и, дико жестикулируя, выкрикивал что-то.

Сперва мне показалось, что фигура принадлежит щуплому подростку, но приблизившись, я понял, что это был невысокий мужчина неопределенного возраста, что угодно от тридцати до пятидесяти, и не просто худой, а истощенный до состояния «кожа и кости», заросший неопрятной щетиной, с длинными, давно не мытыми и не чесанными волосами, в старой и засаленной одежде.

Судя по лицам людей, собравшихся вокруг, лицам по большей части заинтересованным, встревоженным и даже, кое-где, исполненным благоговения, его внешность, типичная для бездомного бродяги, ничуть не мешала им серьезно воспринимать его слова.

— Я видел, видел! Видел, как он, благословленный богиней, входил в ворота столицы! Тело его было юно, но на челе лежала печать страданий! Печать великих тревог и горестей! И виной тому — человеческие грехи, алчность и гордыня! — бродяга на несколько секунд замолчал, переводя дух, потом вскинул руки к небу и закричал еще громче, таким пронзительным голосом, что он буквально ввинтился мне в уши: — О, Пресветлая Хейма, убереги своего избранного от человеческой злобы и жестокости, дай ему… — в этот момент лошадь, запряженная в телегу, резко дернулась, явно недовольная криками, и под ногами бродяги зашатался один из бочонков.

Бродяга не упал, но вынужден был прерваться и опустить руки, чтобы удержать равновесие.

Взгляд его, до того направленный в небеса, скользнул по людям и остановился на мне.

Задержался.

Его челюсть отвисла, глаза выпучились, черты исказила непонятная гримаса. Он громко завопил, закрыл лицо руками, сильно покачнулся, а потом и вовсе рухнул с телеги вниз, в противоположную от меня сторону. Рухнул явно на кого-то, потому что с той стороны послышались проклятия.

Я встряхнул головой и кинулся к тому месту, куда бродяга упал.

Он явно знал, кто я!

Знал о том, что я посланник богини!

Откуда⁈ Как⁈ И что еще он мог знать⁈

Бежать приходилось, расталкивая зевак, и к тому моменту, когда я обогнул телегу, бродяги уже нигде не было.

— Куда он делся? — рявкнул я на людей, двое из которых выглядели изрядно помятыми, а остальные просто ошарашенными. Несколько рук поднялись и показали куда убежал бродяга — только вот направление у всех оказалось разное. Свидетели растерянно переглянулись, не понимая, почему их показания не сходятся. Это не выглядело так, будто они пытались помочь бродяге от меня скрыться. Скорее это выглядело так, будто он навел на них какой-то морок.

Как я ни оглядывался, как ни прислушивался, никаких признаков беглеца не заметил.

На мгновение я даже хотел вызвать Кащи — у гончей шанс найти беглеца был куда выше — но вовремя опомнился, что не стоит делать этого перед толпой свидетелей.

Потом я заметил своих ребят — все они стояли на некотором отдалении, но достаточно близко, чтобы слышать речь бродяги и видеть его реакцию на меня и последующее бегство. К сожалению, каждый из них тоже показал разное направление, в котором тот якобы исчез. Похоже, морок действовал и на магов.

— Что это вообще было? — воскликнула Ашу, когда стало ясно, что бродягу мне не догнать. Потом она оглянулась по сторонам, убедилась, что рядом с нами никого больше нет, но все же понизила голос, спросив: — Он тебя узнал?

— Похоже на то. Только непонятно, почему так перепугался.

— Одно дело говорить о ком-то за глаза, а другое — встретиться лицом к лицу, — сказал Сандар. — Как вообще получилось, что он о тебе знает?

— Может, он пророк? Они иногда предсказывали появление аватаров или посланников, — предположила Ольха, и мне тут же вспомнились слова призрака о кружащихся вокруг меня многочисленных пророчествах.

— Может быть и пророк, — сказал я. — А может, явился сюда с той же целью, что и мы, только слухи распространяет другие.

Второй вариант мне не нравился больше, но