Разум против религии - Николай Романович Аксёнов

Правильный вывод, хотя достался дорогой ценой.

В одну из командировок в Петуховский район мне пришлось поехать в Частоозерье. Проехали мы километров пятнадцать, как на дороге нас остановила престарелая женщина. Попросила довезти ее. Торопилась она в больницу, к мужу. Дорога длинная, разговорились. Оказалось, Августа Петровна (так звали попутчицу) верит в бога («с детства нас к этому приучили»).

Я и говорю ей:

— А почему бы вам не помолиться да попросить бога избавить мужа от болезни, тогда бы и не надо ехать за такие километры в больницу?

Августа Петровна окинула нас лукавым взглядом и промолвила:

— А скажу я вам, сынки, по совести. Мы с дедушкой прожили много на свете, хорошо знаем, что если нам управляющий совхоза или собес не помогут, то никакой бог не поможет. А верим-то мы по привычке. В клуб не ходим, старые, а помолимся богу, оно как-то и легче на душе.

Эта встреча с Августой Петровной мне очень запомнилась: семидесятивосьмилетняя женщина верит в бога не по убеждению, а по традиционной привычке, которая ей привилась с детства.

Конечно, порвать с религиозным миром чувств, идей и поступков нелегко. Но ведь ныне сама наша жизнь, каждый день нашего созидания, наших устремлений вперед, каждое научно-техническое открытие — все это убедительное свидетельство несостоятельности религиозных поучений. Ведь за годы Советской власти наша страна, страна воинствующих атеистов, вопреки «воле божьей» силой революционного порыва, энергии, разума и труда широких масс, руководимых Коммунистической партией, творит дивные чудеса обновления мира, дающие людям материальные блага, нравственную и духовную красоту.

Практика учит, что любой, даже самый горячий поборник религии может быть переубежден в своих заблуждениях, для этого нужны только настойчивость и систематическая работа в борьбе с религиозными пережитками.

П. Г. Саклаков,

лектор-общественник

ЧЕЛОВЕК ПРОЗРЕЛ

Впервые с этой верующей женщиной я познакомился во время лекции в одном из поселков Челябинска. Поэтому в церкви мы встретились уже как старые знакомые.

К проповеди отца Андрония она прислушивалась настороженно, стараясь не пропустить ни одного слова: говорил он о бесплотности человеческого бытия. Когда окончилась проповедь, Валентина Антоновна Горюнова задержалась, похоже кого-то ждала. Потом присоединилась к женщинам, стоявшим у церковной ограды. Подошел и я.

На лице Горюновой был не то испуг, не то удивление или тревожное сомнение. Я чувствовал, что она намерена говорить такое, что не согласуется со смыслом слова божия.

— Не могу, грешница, понять, — несмело начала она, — как это болезни и даже смерть могут стать благодатью божьей? Отец Андроний уверял нас сегодня, что болезнь — дело божье, выходит, от нее не уйдешь, а вот в больницах доктора на моих глазах спасали даже от самой смерти. Расскажу вам, православные, про один такой случай. Как-то к нам в больницу, где я работаю сестрой-хозяйкой, привезли тяжело больную женщину…

Горюнова с волнением делилась увиденным, своими впечатлениями. Видимо, она сама того не подозревала, как под влиянием окружающей больничной обстановки ее сознание исподволь раздваивалось. Она далеко еще не была свободна от религиозных представлений. Однако проповедь отца Андрония еще более распалила беспокойные мысли, породила желание критически осмыслить прослушанное.

Горюнову я проводил до трамвайной остановки. Поговорили о разных житейских делах, справились друг у друга — из каких краев, давно ли в Челябинске. Оказалось, что мы земляки, из села Калмыково-Камыши, что в восьмидесяти километрах от Челябинска.

Что и говорить, велика была обоюдная радость. Валентина Антоновна пригласила меня в гости и даже назвала день.

В субботу я пришел попроведать землячку. Валентина Антоновна только что вернулась с работы и первым делом занялась хозяйственными делами. У нее небольшой, но уютный домик, обнесенный палисадником, где дружно соседствовали румяная рябина и пышный канадский клен. Здесь же многочисленные цветы.

Домик состоял из кухни и трех небольших комнат. В одной из них, видимо, принадлежащей полностью хозяйке, висели иконы божьей матери с младенцем, распятие и образ святой Евдокии-мученицы.

Меня удивило то, что хозяйка почти не расспрашивала меня, а сразу настроилась поведать о своем житье-бытье. По всему было видно, что она давно испытывала потребность спокойно и разумно поговорить о том, что ей довелось на своем веку пережить:

— Несчастливо сложилась у меня жизнь. За короткий срок похоронила двух детей, мужа убили на фронте, и сама десять дней лежала в больнице как мертвая. Теперь вот и здорова, а жизнь моя уже не такая — верующей стала. Когда приходит вечер, ложусь в постель — страх берет, боюсь глаза закрывать.

Из рассказа ее я понял — от сильного нервного потрясения, возникшего в результате огромного личного горя, Горюнова перенесла летаргический сон.

— Люди, — продолжала Горюнова, — стали говорить, будто я особый человек, богом отмеченная, и должна уйти в монастырь замаливать грехи за себя и за других, что это благодать бога — он вернул мне душу.

Из Челябинска в село Калмыково-Камыши приехала монашка сестра Мария. В дом Горюновой она явилась поздним вечером. В своей благочестивой беседе внушила женщине мысль о том, будто сон ее был не простой. Сам бог избрал Горюнову в число праведниц за ее смиренный образ жизни. Летаргический сон — это указание божье — уйти в город поближе к храму господню, а потом подготовиться к уединенной жизни в монастыре. В случае отказа выполнить волю божью к Горюновой может прийти смерть.

Продав дом, Валентина Антоновна вместе с дочкой Леной переселилась в Челябинск.

— Меня бог наказал за всех, и за всех по его воле я должна молиться, — закончила свой печальный рассказ Горюнова, покорно склонив голову.

Совершенно очевидно было одно: эта женщина, потрясенная житейскими невзгодами, оказалась выбитой из колеи нормальной жизни и стала жертвой фанатички.

Я решил съездить в колхоз, где жила Валентина Антоновна.

В колхозе Горюнову хорошо помнят, по-прежнему называют ее «золотые руки»: работала она мастером по выпечке хлебов. В Щучанской районной больнице нашли историю болезни В. А. Горюновой, 1918 года рождения. Там хорошо помнят эту больную. Действительно, Горюнова проснулась к вечеру на десятый день и была выписана из больницы совершенно здоровой.

Надо помочь этому человеку освободиться от религиозности путем преодоления страха перед причиной, породившей этот фанатизм. Первой моей задачей было в доступной форме разъяснить Горюновой природу летаргического сна.

Главной психологической особенностью моей подопечной являлось то, что она в беседах со мной не избегала разговора на атеистические темы, более того, сама заводила речь на такие темы, всегда ставила