Первый Артефактор семьи Шторм 4 - Юрий Окунев

— Вообще-то странно, что он не пытался затащить тебя внутрь Холла, — задумался я, но развивать мысль не стал — не до того.

Роксана подняла Кирилла, а тот быстро осмотрел сестру, а потом глянул на меня. Как чуял. Я показал ему большой палец, а затем на кричащего от боли Меньшикова.

Тот до сих пор испускал из себя жгуты Дара, нанося удары по своему телу и окружающим. Его уже начали сторониться.

— Мне кажется или этот человек борется с самим собою? — удивилась Лена.

— Похоже на то. Неужели, он не просто форма человека, но сам человек с демоном внутри?

— Одержимость? — задумалась Ангелина, отстреливаясь от очередной твари.

— Ромка! — крикнул Яростный. — Твой Меньшиков продолжает бороться, а ты, жопа такая, уже сдался, да?

Я видел, как дёрнулся Мосин. Он с другими старшими артефакторами окружил Чумова, но старался его оглушить, а не убить.

— У меня идея! — крикнул я своим. — Прикройте!

Ребята кивнули и бросились за мной к Меньшикову. На ходу достал Контролёра и влил в артефакт Дар. Конструкция, получившая удар ещё в схватке с Надеждой Каймановой, затрещала, но подчинилась моей воле. А затем я направил луч контроля над кровью в тело Меньшикова.

Существо замерло, словно парализованное. Однако Дар продолжал бесноваться, вылетая всё новыми и новыми жгутами, опутывая тело, превращая его в подобие кокона.

«Опусти руки», — приказал я мысленно, и демон подчинился. Из культи побежала кровь.

«Даром закупорь рану», — следующий приказ и, действительно, кровь замедлила свой бег и перестала капать.

«Вырвись из-под контроля».

Меньшиков завыл, но не как в начале, когда спровоцировал бойню, а как обычный человек, которому очень больно.

— Петя! — снова закричала Привалова, и я услышал, как её останавливают остальные ребята.

Почувствовав спиной, как разгорается её Дар огня, крикнул:

— Он борется! Помоги ему, но не мешай нам!

Я чувствовал жар спиной, но не мог отвернуться, опасаясь потерять контроль. Со лба тёк пот, застилая глаза, пальцы сводило судорогой, ныли магические каналы, но при этом я ощущал себя кратно сильнее, чем раньше.

Гончая действительно помогла мне прорваться на новый уровень.

Вдруг жар за спиной исчез.

— Что мне делать? — перекрикивая вопли Меньшикова и рык Чумова, спросила Привалова.

— И мне, — добавил её брат.

— Говорите с ним! Зовите его! Это что-то похожее на одержимость. И он борется, но ему нужно помочь.

На мгновение я упустил концентрацию, и демон внутри Меньшикова двинулся вперёд, разрывая созданные ранее жгуты кокона.

— Меньшиков! Соберись! Здесь Роксана! — первым пришёл в себя Кирилл. — Мы рядом! Держись.

Я почувствовал, как по моему Дару через артефакт контроля крови пришёл импульс. Словно кто-то пытался открутить крышку бутылки изнутри, срывая резьбу и выдёргивая из пальцев, что держат снаружи. Чуть не задохнулся от боли.

— Ещё! — прохрипел я.

— Петя! Петя, не бросай меня! Ты мне нужен! Пожалуйста, Петя, вернись ко мне!

Я не верил своим ушам: Привалова причитала и плакала как обычная слабая женщина, которая вот-вот потеряет любимого. Это никак не вязалось с той девушкой, которая пыталась мной манипулировать и даже атаковать. Той, что убила моего брата.

Я не удержался от усмешки: моего брата тоже звали Пётр, как и Меньшикова. Только говорить об этом сейчас нельзя.

Энергия внутри тела Петра напряглась, вздыбилась. Парень снова завыл от боли, но выпускать Дар не прекратил. Видимо его сознание вцепилось в эту возможность, как в единственную спасительную соломинку. С каждой секундой количество чёрных нитей вокруг него становилось всё больше.

Он обездвиживал сам себя.

Снова импульс, снова по мне. Я зашатался. А затем сразу новый удар — видимо демоническая тварь почувствовала, что я слабее, чем Меньшиков, и принялась биться за выход.

Сбоку зарычали, но тут же раздался более знакомый рык:

— Ромка, я тебе не дам! — Яростный, даже спиной я почуял, запустил в двоюродного брата несколько игл смерти, не давая тому приблизиться. — Держите его, не давайте проскочить! Кто со мной?

Судя по тому, что ответила Лена и Всеволод, они оба присоединились к удержанию Чумова. Со мной остались Приваловы и Ангелина. Кто из них прикрывает мою спину я ни минуты не сомневался.

Из носа пошла кровь, колени согнулись, но я продолжал удерживать вырывающегося из ловушки демона. Роксана и Кирилл продолжали звать Петра, а тот воевал своими силами со своим телом. Пусть Дар не может убить демонов легко, как артефакт, но удерживать их, особенно в собственном теле, вполне смог.

«Кефир, где ты, когда ты так нужен? Неужели не чувствуешь, что я в опасности?»

«Чувствую», — вдруг ответил лис. — «Но не могу прийти».

«Почему?», — я поморщился, пропуская очередной удар демона по Дару.

Кефир не стал отвечать, а бросил картинку: десяток демонов, какие-то люди, загнанные в угол, кровь на мраморе.

«Как только, так сразу» — сказал он, после чего исчез из моих мыслей.

«А как выпнуть демона из чужого тела⁈» — но он уже не отвечал.

От очередной атаки на меня кровь брызнула из ушей, и сквозь пелену я услышал испуганный вскрик Ангелины. Хотелось верить, что она переживает за меня, а не случилась очередная атака демонов или Приваловых. Но вроде их голоса продолжают смутно звучать в пульсирующей тишине раненных ушей.

Вот почему Гончие ловят богов, но не ловят демонов? Вместо того, чтобы унижать одарённых, лучше бы прорвались сюда и решили проблему. Та же Кислицины — непонятно, куда она пропала, если пришла смотреть на божественные артефакты. Или та картинка, которую показал Кефир — это как раз про них, кто остался в живых?

Вдруг вспомнились слова Гончих: боги служили щитом от демонов. А значит они умели их уничтожать. А может и изгонять?

Меня снова начала накрывать злость, божественная ярость. Если в прошлый раз, всего пару дней назад, я с трудом с ней справлялся, то сейчас у меня вообще не хватало сил себя остановить. Она накатывала огромной волной, как цунами, готовая смести всех и всё на своём пути.

А я не стал сдерживаться и дал себе волю.

Весь гнев ярко-серым, почти белым шаром собрался у меня в груди, оторвался от источника и раздирая недавно расширенные магические каналы полетел в сторону артефакта Контроля. Он затрещал в моих руках, разогрелся и я