Первый Артефактор семьи Шторм 4 - Юрий Окунев

Кефир примиряющим голосом, как психотерапевт или переговорщик с террористами, сказал:

— Но у тебя есть и другие артефакты. Ты можешь контролировать демона и воткнув в него свой нож. А там и до крови уже дотянуться просто.

На морде лиса мелькнуло кровожадное выражение, но быстро исчезло, сменившись умилительным.

Меня позвали, и я принялся за дело. Попросил зафиксировать демона, а сам встал над ним, зайдя за спину. Медленно, чтобы не промахнуться и не задеть жизненно важные органы, воткнул нож в спину, дождался, когда выступит кровь и направил внутрь Чумова свой Дар.

В ответ я тут же получил встречную атаку тёмным Даром с примесью разложения. Это был не чистый Дар Чумова, но смешанный с той демонической сущностью, что поселилась в человеке.

Однако, атака показалась мне слабее. К тому же я уже знал, что будет дальше, поэтому свёл брови и вспомнил свою вторую смерть — ту самую, ребёнком в чумном бараке, — моментально возвращая божественный гнев. Используя эту силу, я через рукоять и лезвие ножа направил серо-белый шар внутрь Чумова.

Демон застонал, чёрная кожа местами лопнула, заставляя её кровоточить одновременно чёрной и красной кровью. Несмотря на это, драться со мной он не перестал, продолжая бить в артефакт и по мне. Рукоять ножа под руками раскалилась, готовая засиять пламенем, но я пустил ледяную струю ветра в ответ.

И только после этого посмотрел ещё раз Взглядом артефактора. Сразу стало ясно, почему сопротивлялся этот демон слабее: я вонзил артефактный нож в нижнюю треть кровавого червя, который уютно устроился в лёгком Чумова. Возможно, из-за этого у него изменился голос, на что обратил внимание Яростный.

Теперь я уже увереннее действовал ножом и, подозвав лекаря, пырнул клинком между шестым и седьмым рёбрами, разрубая тварь в теле человека.

В отличие от Меньшикова, Чумов не смог выкашлять даже куска — всё осталось внутри. Но Светлый успокоил, сказав, что это вытащить остатки монстра они смогут в больнице.

Но больше меня беспокоило, что Чумов оставался похожим на демона-подавителя: его рост не изменился, кожа оставалась тёмной, несмотря на светлые пятна. Разве что глаза перестали гореть красным, и он потерял сознание, упав головой на пол.

— Что с ним? — спросил Мосин.

— Вас интересует состояние на сейчас или в целом? — философски уточнил Светлый. — Если сейчас, то могу с уверенностью сказать: жить будет. А вот как именно — это вопрос, пока, открытый…

Я отошёл в сторону, давая Мосину и компании рассмотреть Романа. Яростный тоже постоял рядом с ними, а потом вернулся к нам.

— Почему он не превращается, как Меньшиков, обратно в нормального человека?

— Понятия не имею, — ответил я, присаживаясь на чудом уцелевшее сидение там, где ранее восседали наследники Князей и Хранителей. — Могу только предположить: Роман попал под действие демона сильно раньше.

— Почему ты так решил?

— Потому что я узнал Дар. Вы его тоже все видели, — многозначительно замолкнул, изучая Меньшикова издалека. Кирилл Привалов стоял с ним рядом, а Роксана сидела чуть в стороне, трясясь всем телом.

— Этот тот, что, — Всеволод показал пальцем в потолок. Я кивнул.

— А может он это сделал именно из-за того червя? — предположила Ангелина. Я не стал ничего пояснять и просто покачал головой.

— Что с остальными? Сколько пострадало?

— Ранены почти все, — сказал подошедший Черкасов. — Кто по мелочи, кто серьёзно. Погибло… — он затих, но закончил, — пятнадцать человек. Среди них три иностранца и ещё двое отпрысков Князей.

Ребята вокруг напряглись.

— В принципе, и остальные, кто погиб, тоже были не из последних людей, — вмешался Сухов, поигрывая своей батареей. Икры с неё уже становились иногда заметными невооружённым взглядом. — И хоть большая часть выжила, удар нанесли грамотно. Одновременно по самым перспективным в мировом масштабе, плюс политическая сторона. Пусть после ухода богов войн между людьми не было, но и крепкой дружбы и любви — тоже.

— А смерть уважаемых людей — хороший способ посеять раздор между людьми и уменьшить их возможности защищаться от угрозы. — Покивал своим мыслям.

— А учитывая, что скоро годовщина Победы — ещё и удар по символам человечества. По вашей способности защищаться и побеждать, — сказал Кефир, но эта мысль словно висела между нами и не требовала озвучивания.

Мосин, как самый старший по званию на данный момент, посерел и организовывал людей. Люди Гильдии ему помогали, в какой-то момент к ним присоединился Кирилл Привалов. Они стаскивали тела демонов в одну кучу, делали фотографии на фотоаппарат, который принёс один из гостей-иностранцев, что-то тихо обсуждали.

Меня не трогали, а ребята из Братства резца устроились вокруг, как верная стража. Яростный бубнил под нос, Всеволод вытирал лицо Лены Толмачёвой, девушка радовалась, что Виолетта с Кириллом не поехали, а Ангелина делала заметки в блокноте, сводя некий дебет с кредитом.

Спустя минут десять она подняла голову от записей.

— А почему никто до сих пор не пришёл? Мы же вызвали помощь, вон этот Кирилл куда-то звонил. Парень один вообще убежал и вряд ли он мчался через весь город, а затем через лес, чтобы спрятаться за границей. Что происходит?

— Хе-хе, — сказал Кефир и положил голову обратно на лапы. Он лежал на соседнем кресле, точнее на том, что от него осталось.

— Кефир? — вкрадчиво поинтересовался я, глядя перед собой. — Ты мне что-то не договорил? Вроде как ты прорвался сквозь толпу демонов. Раз они не пришли, я подумал, что ты всех победил.

Кефир заурчал, удобно пристраиваясь и игнорируя мои вопросы. Пришлось мысленно гаркнуть:

— КЕФИР!

Лис подпрыгнул и завалился с грохотом, потащив за собой и кресло. Поднялась пыль, все вокруг засуетились, выхватили оружие и артефакты, заозирались. Разумеется, никто не увидел лиса с золотистыми глазами и четырьмя ушами, который тихой сапой отползал в сторону.

— А ты ещё меня называешь прозрачным, — хихикнул я, а затем серьёзно спросил: — Так в чём проблема?

— Проблемы нет, по крайней мере для тебя и даже твоей самки, — заявил Кефариан. — Угроза устранена, можно спокойно вылизывать шёрстку и никуда не спешить…

Я приподнялся со стула, потянулся, хрустнул позвонками и костяшками пальцев. Лис примолк, прижав уши к голове. Только вот глаза продолжали смотреть хитро-хитро.

— Пойду тогда спрошу у старших, как дела, — сказал я