Цезарь и Христос - Уильям Джеймс Дюрант

Из Каппадокии почитание богини Ma распространилось в Ионии и Италии; ее жрецы (называвшиеся fanatici, так как принадлежали к fanum, храму) танцевали до упаду под звуки труб и барабанов, полосовали себя ножами и обрызгивали богиню и ее почитателей своей кровью{1444}. Сотворение новых богов неутомимо продолжалось: Цезарь и императоры, Антиной и множество местных героев обожествлялись (то есть канонизировались) при жизни или после смерти. Перекрестно опыленные войной и торговлей, пантеоны повсюду цвели пышным цветом, и верующие возносили с надеждой молитвы на тысячах языков тысячам богов. Язычество не было единой религией; это был лес соперничающих вероучений, которые часто сливались друг с другом в эклектическом синтезе.

Культ Кибелы удерживал свои позиции в Лидии и Фригии, Италии и Африке и во многих других местах, а ее жрецы, как и прежде, оскопляли себя в подражание ее возлюбленному Аттису. На ее весеннем празднике верующие постились, молились и оплакивали смерть Аттиса; жрецы резали себе руки и пили свою кровь, а торжественная процессия несла юного бога в его могилу. Но наутро улицы оглашались ликующими криками — так праздновал народ воскресение Аттиса и обновление земли. «Исполнитесь отваги, посвященные, — кричали жрецы — Бог спасен; спасение ожидает и вас»{1445}. В последний день праздника образ Великой Матери несли в восторженном шествии мимо толп, которые в Риме призывали ее как Nostra Domina, «Нашу Госпожу»{1446}.

Еще больше, чем Кибела, почиталась египетская богиня Исида, скорбящая мать, любящая утешительница, подательница вечной жизни. Все средиземноморские народы знали сказание о том, как погиб ее великий супруг Осирис и как он восстал из мертвых; практически в каждом крупном городе на берегу этого исторического моря его счастливое воскресение чествовалось пышным карнавалом и ликующие почитатели пели: «Мы вновь нашли Осириса»{1447}. Изида изображалась на картинах и статуях со своим божественным чадом Гором на руках, и самозабвенные литании обращались к ней как к «Небесной Царице», «Морской Звезде» и «Богоматери»{1448}. Из всех языческих культов этот был наиболее близок христианству трогательностью своего сказания, утонченностью ритуала, торжественностью и одновременно радостной атмосферой своих храмов, волнующей музыкой вечерен, ответственным исполнением своего служения облаченных в белое и с выбритой тонзурой жрецов{1449}, почестями и возможностями, которыми этот культ очаровывал и утешал женщин, открытостью для всех народов и общественных классов. Религия Изиды попала из Египта в Грецию в четвертом веке до н. э., на Сицилию — в третьем, в Италию — во втором, откуда она распространилась во всех частях Империи; ее иконы были найдены на Дунае, Рейне и Сене, а в Лондоне был раскопан посвященный ей храм{1450}. Средиземноморская душа никогда не переставала поклоняться божественной творческой силе и материнскому беспокойству женщины.

Тем временем мужской культ Митры проник из Персии в самые отдаленные уголки Империи. В поздней зорЬастрийской теологии Митра был сыном Ахура-Мазды, Бога Света. Он тоже был богом света, богом правды, чистоты и чести; иногда он отождествлялся с солнцем и вел космическую войну с силами тьмы, всегда служил посредником между отцом и его почитателями, защищая и воодушевляя их в борьбе против зла, лжи, нечистоты и других творении Аримана, Князя Тьмы. Когда солдаты Помпея принесли эту религию из Каппадокии в Европу, греческий художник изобразил Митру стоящим на коленях на спине быка и погружающим кинжал в его шею; это изображение стало всеобщей эмблемой данной веры. Седьмой день каждой недели считался посвященным солнечному богу, и ближе к концу декабря его почитатели праздновали рождение Митры, «Непобедимого Солнца», который в день зимнего солнцестояния одерживал ежегодную победу над силами тьмы и теперь день за днем увеличивал продолжительность светлого времени{1451}. Тертуллиан сообщает о том, что во главе митраического жречества стоял первосвященник, а девственные юноши и девушки были служителями божества; у его алтаря производилось ежедневное жертвоприношение, верующие причащались священному хлебу и вину, а кульминация церемонии обозначалась звоном колокола{1452}. Вечногорящее пламя поддерживалось перед криптом, в котором юный бог был изображен поражающим быка. Митраизм проповедовал высокую нравственность и связывал своих «солдат» клятвой всю жизнь сражаться со злом во всех его проявлениях. После смерти, утверждали жрецы, все люди должны будут предстать перед судом Митры; затем нечистые души будут отданы Ариману на вечные муки, в то время как чистые поднимутся над семью сферами, расставаясь на каждой из ступеней с каким-нибудь из смертных элементов, и наконец они будут приняты в бесконечное сияние неба самого Ахура-Мазды{1453}. Эта укрепляющая дух мифология распространилась во втором и третьем веках по Западной Азии и Европе (обойдя стороной Грецию), а ее храмы продвинулись так далеко на север, что достигли Вала Адриана. Христианские Отцы были шокированы, обнаружив огромное число параллелей между митраизмом и их собственной религией; они доказывали, что митраизм обкрадывал христианство или эти сходства были не чем иным, как сбивающими с толку хитростями Сатаны (своего рода Аримана). Трудно сказать, какая из этих религий заимствовала положения другой; возможно, обе они впитали идеи, широко распространенные в религиозной атмосфере Востока.

Каждый из великих средиземноморских культов имел «мистерии», которые представляли собой обычно очистительный обряд, жертвоприношение, посвящение, откровение и духовное возрождение, в центре которых стояли смерть и воскресение бога. Новые члены допускались в общину почитателей Кибелы после того, как их помещали в яму, над которой закалывали быка; кровь жертвенного животного, окропляя кандидата, очищала его от греха и даровала ему новую — духовную и вечную — жизнь. Гениталии быка, олицетворявшие его священную детородную силу, помещались в освященный сосуд и подносились богине{1454}. Митраизму был известен схожий обряд, который классический мир называл taurobolium, или «убиением быка». Апулей в экстатических выражениях описывает ступени посвящения во служение Исиде — долгое послушничество, требовавшее от инициируемого поста, воздержания и молитв, очищающее погружение в святую воду, наконец, мистическое лицезрение богини, дарующей вечное блаженство. В Элевсине от кандидата требовали признаться в грехах (это обстоятельство охладило пыл Нерона), некоторое время воздерживаться от определенных видов пищи, купаться в заливе, чтобы добиться духовного и физического очищения, а затем принести жертву, обычно свинью. В течение трех дней на празднике Деметры посвященные скорбели вместе с ней о похищении Аидом ее дочери, питаясь все это время освященными лепешками и таинственной смесью муки, воды и мяты. На третью ночь религиозная драма изображала воскресение Персефоны, и совершающий богослужение жрец обещал такое же возрождение каждой прошедшей очищение душе{1455}. Варьируя ту же