Королевы Крестовых походов - Элисон Уэйр

со стороны Генриха. Эрл Патрик поспешно предоставил Алиеноре самого быстрого коня и велел искать спасения в соседнем замке, пока он разберется с нападавшими. Во время стычки эрла Патрика смертельно ранили ножом в спину. Его отважный племянник сэр Уильям, сын Джона Маршала, задержал врага, но был ранен и попал в плен.

Фамилия, позднее данная Уильяму, происходит от названия должности маршала Англии, которую он унаследовал от брата в 1199 году, но ради ясности я буду ее использовать на протяжении всей книги. В то время Уильяму, высокому осанистому шатену, исполнилось примерно двадцать два года. Будучи четвертым сыном, он не мог рассчитывать на наследство, зарабатывал на жизнь как наемник и выиграл множество ценных призов на турнирах, вызвав восхищение Генриха и Алиеноры своими яркими подвигами.

Уильям был предан Анжуйской династии. Со временем его верность, порядочность и мужество признали при дворе. Теперь же у Алиеноры появились веские основания для благодарности. «Королева обменяла Маршала, который жестоко страдал в тюрьме, на заложников» и добилась освобождения своего спасителя. «Будучи благородной и учтивой дамой, она одарила его лошадьми, оружием, золотом и богатыми одеждами, распахнула [перед ним] ворота своего дворца и потворствовала честолюбию того, кто сражался, как дикий кабан с собаками, за честь и достоинство дамы»99. Алиенора также пожертвовала деньги церкви Святого Илария в Пуатье на мессы за упокой души эрла Патрика. В своей хартии она именовала Генриха «господин король», а не «мой дорогой супруг», как прежде, – еще один признак грядущего семейного разрыва.

Уильям прослужил придворным рыцарем Алиеноры два года, пока король, вероятно по рекомендации супруги, не назначил его телохранителем, воспитателем и наставником в рыцарском деле при лорде Генрихе, с которым сэр Уильям стал неразлучен. Так Уильям Маршал начал свою блистательную карьеру, за время которой он преданно служил пяти английским королям. Впоследствии Стефан Лангтон, архиепископ Кентерберийский, признает его «лучшим рыцарем из живших доселе».

Алиенора разместила свой двор в Пуатье, в недавно отремонтированных просторных и роскошных апартаментах башни Мобержон. Она не отказалась от богатой одежды и украшений, о чем свидетельствуют ее выплаты пуатуским купцам в начале 1170-х годов. Генрих позволил Алиеноре оставить при себе детей и никогда не препятствовал их встречам с матерью. Она также принимала у себя при дворе, который, по слухам, состоял из шестидесяти дам, свою невестку Маргариту Французскую и обрученных невест младших сыновей. Советниками Алиеноры были в основном пуатевинцы, которых возглавлял Рауль де Фэй.

На протяжении всего 1168 года Алиенора, по-видимому, оставалась в Пуатье, где отпраздновала Рождество. В течение следующих пяти лет Генрих доверял ей управлять собственными владениями по своему усмотрению, о чем свидетельствует тот факт, что король не заверил ни одной из множества хартий, изданных от имени Алиеноры в отношении Аквитании и Пуату, а также сам не выпустил ни одного подобного документа. С той поры Алиенора действовала сообща с Ричардом, своим наследником, а не с Генрихом II. Некоторые из ее пятнадцати сохранившихся хартий, адресованных «верным сторонникам и наследникам короля» в Аквитании, подписаны именами Алиеноры и Ричарда и скреплены личной печатью герцогини.

Возвращение «достопочтенной Алиеноры» в ее наследственные владения и восстановление герцогского двора залечили раны, нанесенные тридцатилетним правлением чужеземцев. Алиенора сделала все, что было в ее силах, чтобы вернуть преданность вассалов. Желая показать одиннадцатилетнего Ричарда народу, она взяла мальчика с собой в путешествие по Пуату и Аквитании и приняла оммаж местных лордов. Она отстранила от должности непопулярных сенешалей Генриха и заменила их соотечественниками, призвала изгнанных баронов вернуться домой и восстановить права на свои земли, возродила старые ярмарки и обычаи, обеспечила справедливое взимание налогов и пошлин на пшеницу, вино и соль, а также предоставила преимущественные права городам и аббатствам или же возобновила их прежние привилегии.

С тех лет сохранилось два письма Алиеноры. В одном она пыталась добиться возвращения своего родственника, Пьера Раймонда, в аббатство Святого Максентия, и преуспела. Другое письмо было адресовано папе Александру III:

[Ваша] набожная и смиренная дочь не перестает превозносить и восхвалять Господа и, преисполнившись пылкой дочерней любви, часто прибегает к славословию в адрес родителя. Всякий раз, когда в моем присутствии заходит речь об интригах и раздорах, я без страха вступаю в борьбу с враждебными силами и подавляю их аргументами, уверенно отстаивая вашу сторону. В любом случае я и прежде весьма справедливо радовалась вашему успеху и приветствовала его, но блистательной любезности вашего письма и одобрения было достаточно, чтобы заслужить мое скромное расположение100.

Алиенора, вероятно, имела в виду смерть соперников Александра, антипап Виктора IV в 1164 году и Пасхалия III в 1168 году. Генрих II вступил в союз с императором Фридрихом Барбароссой, который их поддерживал. Фактически, принимая сторону Александра, Алиенора выступала против мужа, чего никогда не случалось прежде и что указывало на растущее отчуждение между ними.

Двор Алиеноры в Пуатье был создан по образцу двора ее аквитанских предков. Он был пропитан рыцарской культурой и пронизан традициями юга. В стихотворении, которое Ришар Пуатевинец написал Алиеноре несколько лет спустя, поэт отзывался о ней так: «Нежная и утонченная, ты наслаждалась королевской свободой и обилием сокровищ». Алиенора не скрывала свою любовь к музыке, восторгаясь «мелодиями лютни и восхищаясь слаженной игрой музыкантов. Юные девы окружали [ее] и пели сладкие песни под аккомпанемент тамбурина и кифары [лиры]. [Она] ликовала под звуки органа и приплясывала под бой барабанов».

Судя по всему, Алиенора тепло принимала трубадуров. Известно, что Арно Гийом де Марсан посещал ее двор. Риго де Барбезье восхвалял королеву за то, что она «превосходила собою всех дам», а заслуживший скандальную славу барона-разбойника Бертран де Борн, впоследствии близкий друг лорда Генриха, посвятил «благородной Алиеноре» множество канцон.

До XX века историки полагали, что Алиенора и ее дочь Мария, графиня Шампани, председательствовали в Пуатье на легендарных «судах любви», но это утверждение основывалось на литературном вымысле, который появился на свет между 1174 и 1196 годом благодаря Андрею Капеллану, автору трактата «О любви». Долгое время о нем отзывались как о придворном капеллане Марии Шампанской в Труа, однако свидетельств этому со стороны его современников нет, так что об Андрее почти ничего не известно.

Он черпал вдохновение у Овидия и написал свой трактат через несколько лет после того, как двор Алиеноры в Пуатье был упразднен. Автор представил герцогиню Аквитании, Марию и других благородных дам, включая Эрменгарду, виконтессу Нарбонна, – гораздо более известную покровительницу трубадуров, чем Алиенора, – во главе суда, где молодые кавалеры вели интеллектуальные споры о куртуазной любви. Тот, кто должным образом обращался со своей