Грехи записала, а раскаяния нет... Книга об исповеди и покаянии - Коллектив авторов -- Религия

Особое значение придавал батюшка исповеди, на которой кающийся сам, не дожидаясь вопросов, раскрывает свои грехи. «Но, — добавлял отец Алексий, — не всякий это может, приходится помогать».

В своем старческом руководстве батюшка всегда возводил руководимых им к подвигу духовному, то есть наиболее трудному и существенному. Но все трудное начинается с легкого. Внешний подвиг необходим — хотя бы самый малый. Он воспитывает силу воли, без которой невозможен никакой, тем более духовный подвиг. Но необходимо прежде всего взвесить силы и возможности, считал отец Алексий. «Семь раз примерь — один раз отрежь, — говорил батюшка, — а на что уже решился, того надо держаться во что бы то ни стало. Иначе цель не достигается. Например, молитвенное правило пусть будет небольшое, но оно должно выполняться неукоснительно, несмотря на усталость, занятость и другие помехи». Это касалось не только молитвенного правила, но и всякого другого подвига: «Царство Небесное силой берется, и только те, кто проявляет усилие над собой, наследует его, а ты палец о палец не ударяешь».

По учению батюшки, путь человека к Богу, к спасению в том, чтобы полюбить Господа всем существом и отдать Ему всего себя. Все мысли, чувства, желания направлять на то, чтобы угодить Господу, чтобы делать на земле то, что Ему было бы приятно. «А что Спаситель сказал? А что Спаситель велел?» Что первое и самое Ему приятное? Чего Он желает и чему радуется, если мы это исполняем? — Это любовь к ближнему. Что может быть для Него радостнее, чем когда Он видит, что мы лишаем себя чего-нибудь, чтобы отдать ближнему, что мы стесняем себя в чем- нибудь, чтобы дать покой ближнему, что мы сдерживаемся и стараемся направить характер свой на то, чтобы ближнему было легко с нами жить? Трудное это дело и скорбен путь, ведущий к Господу, преодолеть его можно только с помощью Божией. Предоставленные самим себе мы погибли бы в самом начале. Поэтому нужно ежеминутно молить Господа о помощи: помоги Господи, помилуй меня Господи. Надо просить прощения в грехах, просить силы жить, исправляться и служить Ему, как Он того желает. Благодарить Его за великое терпение и милосердие. И как в жизни и поведении надо забывать свое «я», забывать себя, быть как бы чуждым себе, а жить скорбями и радостями другого человека, с которым нас Господь поставил. Так и в молитве нужно искать не для себя радостей и утешения, а, забывая себя, отстраняясь от себя, просить силы у Господа исполнять Его повеления на земле, куда Он нас послал, чтобы мы, исполняя Его волю, работали Ему, трудились для Него.

В требовании этого терпеливого, кроткого, снисходительного, внимательного и любовного отношения к людям батюшка не ослабевал никогда. А покаянное сознание поддерживал частой исповедью.

«Я плакала, — пишет одна сестра, — горючими слезами, уткнувшись в кровать, на которой лежал батюшка (последний год-два он принимал, не вставая с постели), о том, что, несмотря на постоянные его требования, нет-нет да скажу когда-нибудь грубое слово маме. Плакала от своего бессилия преодолеть себя. Батюшка нежно гладил меня по голове, жалея мою маму: “А как ей тяжело. Как она тебя любит… У нее все сердце в царапинах…” В его голосе звучало столько жалости, задушевности и нежности к моей маме, что это добавляло мне слез. Дав выплакаться, он поднял мою голову: “Ну, довольно… Буду надеяться, что ты будешь лучше”».

«Правило выполняй первым делом», — наставлял отец Алексий. — «Батюшка, я читаю все, что вы мне благословили». — «Под правилом разумею: следить за собой, гнать мысли и никому не грубить. Таковое правило всегда предлагаю тебе, а ты забываешь».

В основу духовной жизни батюшка полагал внимание, духовное бодрствование над собой. Внимание же по существу состоит в том, чтобы перед всеми и во всем смиряться и возрастать в любви к Богу и к людям, хотя не должно пренебрегать и другими сторонами жизни человека.

Состояние же противоположное, потерю духовного бодрствования, рассеянность, увлечение чувствами и мыслями, каковы бы они ни были, батюшка называл сном.

«Однажды, — признавалась одна прихожанка, — во время всенощной под праздник буря помыслов волновала меня и смущала все существо. Подхожу, как обычно, к Елеопомазанию после Евангелия. Батюшка, внимательно всмотревшись в меня, серьезно заметил: “Спишь никак…”».

Хочешь жить духовной жизнью, следи за собой, будь внимателен. Но это внимание не должно сводиться к праздному наблюдению за своими мыслями, состояниями и переживаниями. Следить за собой, как говорил батюшка, значило не только замечать дурные мысли и пожелания, но и сопротивляться им, прогонять все недолжное. А так как силы наши немощны и ничтожны, то постоянно надо призывать помощь Божию, молиться, а чтобы внутреннее око было зорче и чище, необходимо все время приносить покаяние в неизбежных ошибках.

Из воспоминаний одной верующей: «Перед кротким, смиренным и любящим батюшкой я чувствовала себя как на Страшном Суде, особенно, когда он вслух читал мои письменные исповеди, иногда добавляя: “Зачем же ты это делаешь? Ну, послушай?.. Я краснею за тебя”. Лучше бы, казалось, провалиться сквозь землю, чем слышать его огорченный голос. А тут надо во что бы то ни стало дать обещание, так больше не грешить. “Нет, ты скажи: ты больше не будешь так поступать? Ты будешь хорошей?” И приходилось обещать и стараться потом сдерживать данное слово, а в следующий раз каяться в новых проступках с еще большими слезами и стыдом. Он болел за каждого из нас, он любил нас, хотел видеть чистыми и угодными Богу».

Когда же кто отвыкал от явных проявлений гнева и нетерпения, батюшка начинал также строго взыскивать за мысли и пожелания, даже за малейшее внутреннее нетерпеливое движение души, и этим постоянно поддерживал покаянное чувство и приводил к собранности.

Каждую нашу душу он видел насквозь. Однажды на собрании своих духовных чад на его квартире он взял стакан чистой воды и спросил: «Видите ли вы что-нибудь в стакане?» — «Нет, ничего не видим, чистая вода». Тогда он бросил в стакан какую-то соринку. «А теперь видите?» — «Видим, маленькая соринка плавает». — «Вот так Господь открыл мне ваши души — всякая соринка, всякий изгиб души мне известны».

Исповедь А. А. Добровольского у святого праведного Алексия Московского (Мечёва)

Александр Александрович Добровольский (1886–1964) родился в Москве, в Замоскворечье, учился в Московском Университете, закончить который ему не удалось. С 1913 года сотрудничал в