История твоего «Я». Вся правда о deepfake - Андрей Владимирович Курпатов

В своё время, анализируя психологические проблемы моих пациентов, я написал целую книгу о детских конфликтах – «Триумф гадкого утёнка». Но я последний человек, который стал бы говорить, что во всех наших бедах виноваты наши родители. Они не виноваты, потому что они просто не умели и, соответственно, не могли воспитывать нас иначе.

Другое дело, если бы родителей учили быть родителями – всё бы им объяснили, рассказали, – а они бы отказались… Но ведь нет, родителями быть не учат. Да и дети – не существа из пробирки с заранее заданными свойствами. Они разные, к каждому нужен свой подход. Как этому выучишь?

Так что идеальных родителей просто не бывает – это абсолютная абстракция, плод детской фантазии об удовлетворении всех желаний. Ребёнок ждёт, что родители всегда будут говорить ему «да!»: любят – считает он, – значит дадут конфету, купят понравившуюся игрушку, не будут ограничивать, загонять вечером в постель и уж точно не станут требовать хороших оценок.

Надо ли объяснять, что это так не работает? А ребёнку – и не объяснишь, а будешь объяснять – он не поймёт.

Наконец, родители не виноваты в наших «детских травмах» ещё и потому, что они сами через всё это прошли. И в детстве, и тем более во взрослом возрасте у них было достаточно своих проблем – и такое же детское одиночество, и потом уже взрослые стрессы, переживания, разочарования, трагедии.

Ребёнок понять всего этого не может, а тем более войти в положение – мал ещё. Мир ребёнка предельно эгоцентричен, то есть в его представлении создан для него, а не вообще. Другие люди для ребёнка – просто функции, которые или делают то, что он хочет, или нет.

Такова логика психического развития – с этим ничего не поделать. Ребёнку ещё только предстоит этот свой эгоцентризм перерасти. Впрочем, как мы хорошо знаем, это и не многим взрослым удаётся – так чего уж требовать от ребёнка?

Поэтому да, мы можем быть недовольны нашими родителями. Так же, как и наши не были в восторге от своих, а те – дальше, в глубину веков, до первой наскальной живописи, до первой, возможно, инфузории туфельки. Только животным в этом смысле повезло: они не знают, что их родители должны быть какими-то. Какие у них есть – такие и есть, и всё на этом. Они даже не знают, что такое «родители».

Мы же вырвались из мира физического, природного, наличного существования и оказались в мире абстрактных понятий и многослойных общественных дискурсов, а потому можем воображать, представлять и, соответственно, требовать «сбычи мечт».

Вот, собственно, об этом переходе – из наличного мира в мир мышления – мы сейчас и поговорим.

Сигналы сигналов

Начало мудрости – называть вещи своими именами.

КОНФУЦИЙ

До осознания нами своего «личностного я» – то есть до того, как мы впервые воспользоваться словом «я» по назначению, – наш мир был, по сути, миром фактических раздражителей, разнообразных сигналов.

Но слово «я» перевернуло всё с ног на голову. Мы вдруг ощутили опору в себе, а затем консолидировали вокруг этого странного звука все свои желания, переживания, стремления, чувства.

Мы выпали из текучего пространства разнообразных собственных состояний – боли и напряжений, тепла и умиротворения, – чтобы оказаться в совершенно новом для нас мире гипотетических сущностей, стоящих за словами. Но обо всём по порядку…

Помните наш разговор о британском исследователе Аниле Сете? Той связи, которую он установил между модным сейчас феноменом «предиктивного кодирования» и «контролируемыми галлюцинациями»? Так вот, научное лидерство здесь, как это часто бывает в нейронауках, не за зарубежными научными центрами, а за павловской школой.

Именно о механизмах предиктивного кодирования говорит знаменитая теория функциональных систем Петра Кузьмича Анохина, в частности её наиважнейший компонент – акцептор результата действия[49]. Так что всё это было сформулировано и экспериментально доказано в нашей стране, а затем лишь переоткрыто и переназвано в современных нейронауках.

Самому же Ивану Петровичу Павлову мы должны быть благодарны, кроме всего прочего, за удивительный термин «сигнал сигналов» – понятие, в котором выражается суть невероятно изящной научной теории, объясняющей, как из звуков рождаются понятия.

Итак, всякий раз, когда мы слышим звук или что-то видим, наш мозг не просто фиксирует это, он это предсказывает. Технически он использует байесовские вычисления, а на уровне мозга – это бесчисленные цепочки ассоциативных связей. Причём порой настолько хитроумных, что мы даже не подозреваем, как именно наш мозг пришёл к соответствующему выводу.

Представим: малыш слышит звук – мама, уставшая от забот, убаюкивает его, напевая бессвязный набор слогов. Или другая ситуация: она что-то ему объясняет в тщетных попытках передать смысл своих «слов».

Для младенца в люльке это, по сути, одно и то же – что набор звуков, что слова человеческого языка. Только этот звук – где-то успокаивающий, а где-то вызывающий тревогу и напряжение.

Однако со временем звуки слов начинаются сопрягаться с какими-то ситуациями. И мы начинаем повторять эти слова-звуки за своими родителями, как эхо. Но затем вдруг понимаем, что этими звуками можно воспользоваться. Такой звук позволяет нам каким-то образом воздействовать на реальность – что-то попросить или как-то привлечь к себе внимание.

Наконец, мы вдруг понимаем, что все эти слова – это не просто магические заклинания, а некие самостоятельные «штуки». Не приложи их к делу – никакого эффекта не последует. Они, может быть, и прикольно звучат, но сами по себе магии не творят (если только это не какое-то «плохое слово», подчерпнутое нами у коллег по детскому саду).

По существу, это грандиозный переворот в самом нашем понимании мира: из всей совокупности сигналов внешней среды ребёнок начинает выделять слова – то есть «штуки», которым присваиваются определённые значения, которые несут какой-то внутренний «смысл».

Простые, непосредственные сигналы – например, звонок телефона или запах свежей выпечки – это сигналы непосредственные. Их наш мозг сразу же переводит в действие: мы обращаемся к источнику сигнала и что-то в связи с этим делаем. Но есть и другой, более интересный уровень сигнализации – те самые павловские «сигналы сигналов».

Представьте, что вас зовут ужинать. Вы слышите голос и сразу представляете, что на столе вас ждёт что-то вкусное. Но вот в чём загвоздка: сам голос не имеет ни вкуса, ни запаха, и, казалось