Совращенный поселянин. Жизнь отца моего - Никола Ретиф де ла Бретонн

говоря о себе в третьем лице, Ретиф возвращается к этому утверждению: «За этот труд он получил значительные суммы, поскольку его сочинения были очень распространены в Швейцарии, Германии и вплоть до России»[164]. Так ли это было действительно или здесь одна из многочисленных мистификаций Ретифа? Дополнительные факты и документы смогут пролить свет на этот вопрос. А пока нет оснований не верить автору. Остается уточнить, перевод каких именно произведений имел он в виду.

Первым из четырех произведений, переведенных при жизни Ретифа на русский язык, был роман «Ножка Фаншеттина, или Сирота французская. Полезная и нравоучительная повесть, в трех частях. Переведена с французского», появившийся в Петербурге в 1774 г. Роман, опубликованный во Франции в 1769 г., уже в следующем году был переведен на немецкий язык. Русский перевод является вторым по счету.

Человек, впервые познакомивший русскую публику с творчеством Ретифа, — граф Александр Семенович Хвостов (не путать с Д. И. Хвостовым, старшим современником Пушкина), — не будучи профессиональным литератором, был довольно тесно связан с литературной жизнью своего времени и отличался независимостью взглядов. Родился А. С. Хвостов в 1753 г. в селе Кежове Гдовского уезда, Петербургской губернии, скончался в 1820 г. в Петербурге. Окончив академическую гимназию, Хвостов в разное время находился на дипломатической, военной и государственной службе. Участвуя в турецкой войне, Хвостов отличился при взятии Измаила. Почти все литературные опыты А. Хвостова относятся к годам его молодости. В 1772 г. выходит в его переводе «Португалия» немецкого географа Бюшинга, в следующем году — комедия Теренция «Андриянка». С французского Хвостов перевел одноактную комедию Леграна «Любовные оборотни» (1770) и интересующий нас роман Ретифа «Ножка Фаншеттина». К переводу Ретифа А. С. Хвостов пришел с определенными установками, как об этом свидетельствует его «Послание к творцу послания, или Копия к оригиналу», в котором значительное место уделено критике переводов, сделанных Фонвизиным. Хвостов выступал с требованием верности духу и смыслу подлинника, он был против произвольного толкования текста подлинника, подчеркивал роль слога перевода. По мысли А. С. Хвостова, архаический, недостаточно образный язык вообще может погубить перевод.

Интересно суждение Хвостова о романе Ретифа, высказанное им в предисловии: «Отважась перевесть сию книжку, особливого рода слогом писанную, весьма не сходную с обыкновенным текущим стилем повестей, отдаю ее на рассмотрение благосклонным читателям. Добрые примеры, а особливо множество хороших мыслей и отменным образом предлагаемых нравоучений, которые, от самых ненавистников морали, без скуки прочтутся, заставили меня избрать, а праздные часы довольно подали времени перевести оную. Награжденным себя, за небольшой труд мой, почту, ежели будет он не отвержен от людей, вкус и силу знающих, и когда удостоится милостивого внимания от прекрасного пола, который победами и добродетелью Фаншетты прославляется».

Роман переведен полностью. А. С. Хвостов стремится передать дух подлинника путем приближения мира иностранного произведения к миру русского читателя, в частности, как многие переводчики XVIII в., приближает звучание иностранных имен к нормам русского языка: Ненея, Агафа. Язык перевода довольно богат и нюансирован. Так например, подобрана удачная синонимическая гамма для передачи различных свойств отрицательного персонажа Апатеона: для чувственности — сластолюбивый, лакомый; для лицемерия — благочинный вид, старый Тартюф, лицемер, беззаконник, плут, вероломец и т. п.

Талантливый переводчик, Хвостов, не выставляет вперед свою индивидуальность в ущерб избранному для перевода автору. Ретиф впервые был представлен русскому читателю в творческом, одухотворенном переводе.

Титульный лист первого русского издания романа Ретифа де ла Бретона «Ножка Фаншеттина»

Данная статья была в наборе, когда удалось установить, что вторым произведением Ретифа, переведенным на русский язык Иваном Марковым (1782), был роман «Побочная дочь» («La Fille naturelle», 1769). Заглавие перевода подчеркивало сентиментальный дух романа: «Обретенная дочь, или Отеческая склонность» (см.: иллюстрацию на стр. 631).

Это издание примечательно тем, что оно вышло в типографии Н. И. Новикова — центре русского просветительного книгопечатания XVIII в.

Следующий перевод Ретифа появляется четыре года спустя, уже с указанием имени автора. К этому времени Ретифом были написаны «Совращенный поселянин», «Жизнь отца моего», «Современницы», «Южное открытие», «Совращенная поселянка». Однако Евграф Комаровский отдал предпочтение второму по счету и художественно незрелому произведению Ретифа — «Люсиль, или Успехи добродетели», хотя у переводчика была возможность познакомить русского читателя со значительно более интересными вещами Ретифа.

Книга «Lucile, ou les Progrès de la vertu» вышла первым изданием в 1768 г. Русский перевод[165], по всей вероятности, сделан с восьмого издания этого романа, озаглавленного «L’Innocence en danger, ou les Evénemens extraordinaires». A Liege, M.DCC.LXXIX.

«Невинность в опасности» — сентиментальный роман с торжеством добродетели и наказанием порока. Образы схематичны. Книга в значительной степени подражательная. Сама «перевоспитываемая» героиня в восторге от г-жи Риккобони, сочинениями которой в те годы зачитывался Ретиф.

В переводе «Невинности в опасности» встречаются случаи сокращенного или приблизительного воспроизведения ретифовского текста, и мало творческих находок, ярко переведенных мест. Комаровский, обращаясь к стилистическим соответствиям, часто прибегает к безликой перифразе. Возможно отрицательно сказывается обилие штампов, эмфаза и другие недостатки самого романа Ретифа.

Последним прижизненным русским переводом Ретифа является «Жизнь отца моего»[166], одна из наиболее своеобразных его книг. На этот раз переводчик не указан, но в примечании переводчика говорится: «Надеясь, что Жизнь отца Р. понравится нашей публике, посвящу я праздное мое время переводу и некоторых других творений сего сочинителя, между которыми не из последних будет собственная его Жизнь и Ш кола отцов. — Октября 15 дня 1795 года, на Днепре при Кайдацком пороге в слободе Чаплях. В Кр.»[167]. Впервые упоминается о других произведениях Ретифа, причем выбор «Жизни отца моего», знакомство с «Господином Никола» и «Школой отцов» говорит о том, что переводчик — знаток и ценитель творчества Ретифа. Перевод «Жизни отца моего» — творческий и живой, но по сравнению с А. Хвостовым переводчик позволяет себе больше вольностей в обращении с текстом, порою произвольно сокращая и облегчая его.

Титульный лист русского издания романа Ретифа де ла Бретона «Побочная дочь»

Несмотря на то, что со второй половины XIX в. русские критики интересуются творчеством французского писателя, следующий перевод появляется лишь в 1913 г. Это — «Картинки из жизни XVIII века». Рассказы Ретиф де-ла-Бретонна, гравюры Моро-младшего. Перевод с французского К. Боссе, под ред. и с предисловием В. Филатова. М., «Образование», 1913. Текст этой книги был написан Ретифом на сюжеты гравюр Моро-младшего. Как явствует из предисловия к книге В. Филатова, произведение Ретифа заинтересовало его, в первую