Повесь луну. История Салли, которая берет судьбу в свои руки - Джаннетт Уоллс

Эти двое начинают обмениваться мнениями о переоцененных и недооцененных игроках, постоянно сыпля статистическими данными – по среднему числу ударов, страйк-аутов, игроков, оставшихся на базе.

Я стараюсь оценить этого типа, Сеймура, и вот уже, сама не понимая как, невольно подаюсь вперед, слушая его. Может быть, он и обходил правила направо и налево, но в нем есть что-то такое, перед чем трудно устоять, и сдается мне, что он знает это, что он привык к тому, что мальчишки просят у него автограф, мужчины пожимают ему руку, женщины смотрят на него маслеными глазами. Сеймур любит быть в центре внимания, любит это точно так же, как Герцог, и тогда я смотрю на Герцога. Он начинал этот вечер, будучи в том самом центре внимания – откупоривал вино, провозглашал тосты, рассказывал анекдоты, – но теперь сидит весь такой молчаливый и надутый, с кислой улыбочкой на лице, слушая, как этот бывший бейсболист, этот выскочка, присвоивший его собственный званый ужин, очаровывает и его сына, и молодую жену, и дочь.

Вчера в кабинете Сеймур довольно чутко ловил намеки Герцога, но нынче вечером, похоже, не замечает перемен в его настроении, а поскольку Герцог молчит, Сеймур говорит еще больше, смеется еще громче, жестикулирует еще шире.

– Когда видишь возможность украсть базу, она существует лишь долю секунды, а потом все, была да сплыла, – говорит Сеймур Эдди, щелкая пальцами. Он тянется за бутылкой дорогого импортного вина, хотя только Герцог всегда разливает вино за ужином, и подливает в собственный бокал. – Надо хвататься за эту возможность, нельзя терять время, раздумывая о ней. Просто бери и беги.

– Кража баз – пустой трюк. – В голосе Герцога звучит окончательный приговор.

– Не сочтите за неуважение, Герцог, – говорит Сеймур, наполняя бокал Кэт, – но здесь бейсболист – я, и кража базы может поставить игрока в выигрышную позицию, и это может решить дело между победой и поражением в последние минуты игры.

Он хмыкает, добавляя:

– А все хорошие игры решаются в последние минуты.

– Игроки, крадущие базы, – фанфароны, – фыркает Герцог. – По большей части их вышвыривают с поля.

Кэт нервно переводит взгляд с Герцога на Сеймура, но Сеймур не сдается.

– То, что тебя выгнали с поля, не значит, что не надо пытаться, – говорит он. – Если делать это, только когда дело верняк, то никогда не научишься прилично красть базы.

Герцог любит, когда последнее слово в любом разговоре остается за ним, но не успевает он ничего сказать, как Сеймур поворачивается к Эдди.

– В чем ты мог бы достичь величия, парень, и о чем тебе следовало бы серьезно задуматься, учитывая, как хорошо ты знаешь статистику, так это карьера менеджера бейсбольной команды. Может быть, стоило бы даже подумать о покупке… Ага, вот что следовало бы сделать вам, Кинкейдам, – основать собственную команду!

– Я не стану платить шайке взрослых мужиков за то, чтобы они бегали по полю в коротких штанишках, – бросает Герцог. – А мой сын пойдет в семейный бизнес. Потом в политику.

Над столом повисает молчание. Сеймур оглядывается по сторонам и, кажется, наконец осознает, что зашел слишком далеко.

– У меня есть идея, – робко подает голос Кэт. – Давайте устроим пикник в воскресенье. На озере. Отдохнем от этой жары. Парни и девушки, мужчины и женщины – все вместе. Это будет последнее летнее купание.

Глава 11

«Паккард» останавливается подле пристани на каменистом мысу, который вдается в озеро Финч. Это длинное узкое озеро, и горные склоны, что вздымаются по обе его стороны, – слишком крутые, чтобы заниматься там земледелием или валить лес, – густо поросли темно-зелеными деревьями. Вода в нем тоже темно-зеленая, настолько темная, что почти черная, и у дальнего конца озера железнодорожная эстакада парит высоко над водой, ее изогнутые арками черные балки кажутся изящными и почти кружевными на таком расстоянии.

Я выхожу из машины и ладонью прикрываю глаза от яркого десятичасового солнца. Кэт собрала на пикник прелюбопытную компанию. Здесь все мы, обитатели Большого Дома, плюс Мэтти и шериф Эрл; моя кузина Эллен и две ее подруги; потом еще Сеймур, Джордж и Кейси Бейли, два молодых помощника шерифа, с которыми Эрл обращается как с сыновьями.

Под уличной одеждой у меня нет ничего, кроме вязаного купального костюма, и, сняв платье, я чувствую себя ощипанным цыпленком. Никогда еще мне не приходилось настолько оголяться перед столь многими людьми. Мы, Кинкейды, жители земли, а не водяные, и для нас купаться – значит плескаться в детстве в ручьях и лягушачьих прудах. Но в начале лета Кэт заказала мне этот купальный костюм и вытащила на пару чисто женских заплывов. Она и Эдди с Герцогом тоже заказала купальные костюмы, но они свои надели сегодня впервые. Я смотрю, как все разоблачаются – у большинства мужчин кисти рук и лица темные, как грецкий орех, а плечи и ноги бледные, – и каждый изо всех сил старается держаться естественно. Но на самом деле это первый раз на памяти любого жителя округа Клэйборн, когда мужчины и женщины купаются вместе, и поэтому настроение у всех… пикантное.

Сеймур приезжает последним на элегантном родстере «Саксон» с черным верхом и желтыми дверцами. Под уличной одеждой у Сеймура черный купальный костюм без рукавов, который демонстрирует его рельефные плечи и ноги, длинные, худые, мускулистые, покрытые завитками волосков песочного цвета. Я почему-то не могу отвести от них глаз.

Сеймур трусцой бежит к озеру и, когда приближается к концу причала, поднимает руки, и перед моими глазами мелькают песочного же цвета волоски, угнездившиеся в его подмышках. Я пытаюсь не смотреть. И не могу, но и все остальные тоже смотрят, и Сеймур дважды подпрыгивает, бросает тело в стойку на руках на краю, потом дрыгает ногами и сталкивает себя с причала, исполняя сальто в воздухе, а потом с брызгами плюхается в воду, выныривает на поверхность и плывет на спине, взбивая ногами буруны и работая руками, как мельничными крыльями, направляясь к дальней стороне озера.

Два помощника шерифа Эрла улюлюкают, разбегаются по причалу и прыгают в воду. За ними следует худышка Эдди, а потом и Герцог; его брюшко подскакивает под купальным костюмом.

Я мчусь к концу причала, звонко шлепая босыми ступнями по деревянным доскам, подпрыгиваю в воздух и ныряю в озеро, как мужчины. Вода бодрящая, прохладная, но не холодная, и