Академия преемников. Яга против! - Александра Логинова

— Чего на пороге встали, как не р-родные? — муркнула темнота, и мою ногу пощекотал хвост. — Входите, не пугайте ежевику.

Я наощупь нашла на столе свечу и сжала фитилек. Маленькое пламя осветило комнату и огромные кошачьи глаза, смотревшие на нас с осуждением. Не теряя времени, я принялась собирать вещи, на ходу изливая оправдания.

— Девочку украли. Представляешь? Кто-то или что-то никогда не жившее украло пятилетнюю малышку, оставив странноватое послание из разорванной игрушки и собственного волоса.

— И вы решили ее отыскать, мр-р-ряу?

— Так точно. Ты не видел серебряные булавки?

— В столе. А если кто-нибудь узнает, что вы самовольно покинули место практики и отправились на поиски?

— Нас ждет административное взыскание, — призналась я, скидывая в сумку свечи на черном жире. — Но никто ведь не узнает раньше времени, правда?

— Да. Но лучше тебе приготовить свою филейную часть к качественной пор-р-рке.

— Ты готова, Ярочка? — Тэли приняла мою увесистую сумку и сняла пару ягодок ежевики с плодоносящего куста.

— Угу. Только сейчас входящие проверю и можем бежать.

Блюдо, починенное Полозом, показало мне три пропущенных вызова и одно голосовое сообщение. Я запустила яблочко, нарисовав пальцем конвертик на дне.

— Здравствуй, Славушка, — старческий голос полился из тарелки. — Как ты, милая? Хорошо ли тебе учится? Научили ли тебя, поганку румяную, что нельзя бабушке подсовывать декокт для роста волос вместо целебного яда?

Я виновато пожала плечами на недоуменный взгляд мойры и продолжила внимать.

— Совсем ты бабушку забыла. Хотя это моя вина, прости, что не ответила на звонок пару дней назад, совсем в огороде завозилась. Ты интересовалась, как можно вылечить последствия тяжелого отравления? Ну, слушай: смешай в равных пропорциях мёд, девясил и цветы мальвы, измельчив растения. Залей их настоем аниса, воздай хвалу Ярилу и дай съесть это болезненному. Позже вскипяти родниковую воду и запарь веточки своей ежевики, только попроси ее дать тебе чистые, без примеси одолень-травы. Пусть отравившийся принимает настой трижды в день, это усмирит яд и тошноту.

Ежевика на подоконнике задрожала, прячась за занавеской, а я виновато вздохнула. Следовало перезвонить, ведь кому как не мне известно, как сильно бабушка скучает по нашему общению.

— Твои кикиморки хорошо себя вели. Шебутные девчушки, но толковые, особенно Лиля. Ты знала, что у нее в предках болотные кикиморы водятся? Так мне укроп пролила, что я его на следующий день не узнала. Одно странно — шептали они слова чудные про ангелов-хранителей и искусителей коварных, уж не знаю, что сие значит. Звони почаще, внучка, а то мне Мушка всю душу выревела. Одно утешение — Янина возвращается, говорит, по важному делу, хочет что-то серьезное обсудить. Может, и ты у нас погостишь на выходных?

Сняв яблочко с тарелки, я решила переодеться в комфортный дорожный костюм, в котором есть все необходимое для путешествия домой. Мама планировала остаться в Женеве на пару месяцев, так что за важное дело ведет ее обратно? Обычно она все обсуждает по блюдечку или зеркалу, изредка — по мобильнику, но бросать все и ехать лично не в ее стиле. Неясное чувство зародилось в моей душе.

— Отлично выглядишь. Возвращаемся?

— Секундочку, посмотрю пропущенные.

Да, как я и догадывалась, все непринятые вызовы от мамы, а это уже повод заволноваться. Мутная рябь снова побежала по блюдцу.

— Алло, мам?

— Привет, милая. Как твои дела? — мама, сидя за рулем автомобиля, гнала на бешеной скорости по трассе. Карманное зеркальце на панели позволяло принимать срочные вызовы, когда под рукой не было альтернатив.

— Все нормально. Мам, почему ты мне звонила?

— Кое-что произошло, Слав. Все подробности позже, но постарайся в ближайший свободный день вернуться к бабушке, буквально на пару часов.

— Ма, можешь вкратце рассказать?

Мама сжала пальцами руль до побелевших костяшек и вдавила педаль газа в пол.

— Только не волнуйся, ладно? Кажется, кто-то крадет детей.

— Что?

— Мне позвонила давняя подруга, работающая в ПДН, и пожаловалась, что за последние полгода выявилось прямо-таки ненормальное количество пропавших без вести деток.

Я невольно сглотнула. Это не могло быть совпадением.

— Почему об этом забеспокоились только сейчас?

— Потому что три дня назад одна из матерей позвонила следователю и заявила, что знает, кто похитил ее дочь.

— И кто? Мам, с ней ведь уже поговорили?

— Нет.

Я посмотрела за сжатые материнские губы и тихо спросила:

— Почему?

— Потому что мертвые не дают показаний.

Глава 15

— Он пришел, — язык пьяной заплетался, будто приклеенный к зубам. — Предложил золото. Я не поверила, какое еще золото? Но он показал его: старые монеты, грязные украшения, мятые золотые стопки.

Я еле сдержалась, чтобы не проклясть мерзавку. Продать собственную дочь за золотишко, все одно ставшее батареей бутылок со спиртным? Падаль. Какая же она…

— Дрянь! — удары девичьих кулаков обрушились на скорчившуюся женщину. — Кто пришел за ней?

— Я не знаю, — проскулила пьяница, отползая под стол и прячась от разъяренной мойры. — Не человек!

— Мы знаем, что не человек. Говори конкретнее, как он выглядел, что говорил, куда ушел?

— Не знаю, — простонала та, потянувшись к пыльному горлышку бутыли. — Я не разглядела. Он высокий, прятался в темноте, сказал, что ему нужна моя девочка, но он не хочет ее красть, как остальных. Сначала… с-с-начала я напугалась, сбежала в дом, но он был уже там.

— Зачем тогда орать о пропавшей дочери, если сама ее продала?

— Он… ик!.. Он велел. Велел поднять шум, рассказать всем, что Лерочку украли, чтобы отвести от меня п-подозрения. Обещал, что проблем не будет, что все поверят в мою н-невиновность, но вы… Как вы узнали?

Мутный взгляд карих глаз прошелся по разъяренным высшим и остановился на мне. Я пыталась разглядеть в них хоть каплю вины или сожаления, но тщетно, высокоградусный туман заволок проблески человечности.

— Ведьма! — выдохнула пьянчуга, задрожав всем телом. — Ты… Вы… Все ведьмы!

— Заткнись, — коротко приказал Кощей, лихорадочно блестя глазами. — Как он ее забрал?

— Я отвела ее в дом и вышла. А когда вернулась — пусто, только этот старый медведь валяется на полу. Он велел выйти и сказать.

— Что сказать? — не утерпела я.

— Что отрекаюсь, — простучала зубами она. — Что отныне я не мать, а она — не дочь, и что перед матерью-природой и безликой луной нет у меня больше дитя.

Мы удивленно переглянулись. Слова похожи на новые кельтские верования, но без четко заданного ритуального порядка, будто импровизация. Но ни одна мертвечина или существо неживого происхождения не будет пренебрегать ритуальными правилами. Потому что и