Академия преемников. Яга против! - Александра Логинова

— Спасибо, ба. А мама?

— Не раньше завтрашнего дня приедет, так что к вечеру возвертайся, потрещим о делах наших скверных. Как искать закончите, ради Живы, не суйтесь в пекло, расскажите старшим, что узнаете, хотя бы мне, а дальше видно будет. Ну, не мешкайте.

Едва мы спустились с крыльца, неожиданно придавленные пониманием серьезности происходящего, бабушка положила руку на плечо идущему последним Константину.

— Обожди чутка, касатик. А вы, ребяты, ступайте, он вас догонит.

Я недоверчиво взглянула на бабулю. Неужели сводничать будет? Да ну, моя бабушка не из таких, да и Кощей держится так, будто готов сбежать в любую секунду. Ладно, попозже обязательно узнаю, что за тайные разговорчики за моей спиной.

— Не знал, что ты настолько решительна, — змей перехватил у меня сумку, закинув ее на плечо. — Не испугаешься?

— Нет, — без раздумий ответила я. — Поздно пугаться, когда сделала выбор.

— Может, все-таки следовало рассказать про мертвый волос? — Фрида поежилась, кутаясь в платок.

— И отрезать себе путь к участию в расследовании? Узнай старшие о малейшей угрозе для нас, запрут в академии и не выпустят, а то и по домам отправят, как кутят беспомощных.

Верно. Какой бы понимающей ни была моя старшая родственница, рисковать внучкой и остальными наследниками она не станет, а потому извинюсь за недоговорки позже. Должны же мы хоть что-то сделать самостоятельно? Под юбкой у старших многому не научишься.

— Не волнуйся, мы не собираемся геройствовать напропалую и считать себя всесильными. Но и лишать себя права на активные действия тоже глупо и недальновидно. Что бы ни похитило девочку, мы это выясним, а задержание похитителя и прочие мероприятия оставим профессионалам.

— Большинство расследований проходит в кабинетах, а не в перестрелках, — подтвердил Руслан, откидывая ветки клена.

Травная деляна загадочно переливалась всеми оттенками зеленого, завлекая человеческих путников и маня колдунов. Именно с нее я брала корешки одолень-травы, чтобы скрестить с ежевикой. Она же давала возможность обзавестись нужными травами в любой день лета, вопреки законам природы. Посреди деляны было очерченное место, голое в свете луны и отлично подходящее для ночной волшбы.

— Сюда бросаем кости, — я отряхнула бревно, спрятанное в траве, и выволокла его на поляну.

Подоспевший Кощей лишь недовольно на меня глянул и усадил Фриду на бревно, отправившись набрасывать защитный контур. Струйка навьей энергии потекла вокруг поляны, сплетаясь с разрыв-травой, гарантируя нам уничтожение всех улик в случае облавы, кем бы она ни была устроена.

— Это что такое? — возмутилась я, потрогав плотный воздух. — Мне нужно к роднику.

— Есть вход, нет выхода, — флегматично ответил он. — Полоз, сбегай до воды, принеси немного.

— В чем я вам ее принесу?! Ай, ладно, разберусь, — махнул рукой змей, исчезая за деревьями.

Я принялась чертить три ромба, наложенные друг на друга гранями, но не углами. На каждый угол по перу, в середину турмалин, каждой грани — по черной свече, прямо перед собой первое стекло, игрушка с волосом, зелье и папирус. Подоспевший змей принес воды в ловко свернутых лопухах и пожал плечами, аккуратно помогая мне выпить.

Ледяная родниковая вода ломила зубы и пахла звездами, даря ясность ума и четкое понимание, как и что нужно делать. Остальные расселись вокруг.

— Что ни вечер — то страница, каждый миг подобен птице. Голову склонить, смириться, больше нету сил, — в такт тихому речитативу заклинания пламя свечей задрожало, заметалось, будто пытаясь сбежать.

Руслан беспокойно выдохнул, глядя, как углубляются борозды ромбов в земле, но промолчал.

— Ждать, гадать или молиться? На поклон к великой жрице от греха в надежде скрыться — всех богов просил…

Пробка зелья отлетела в сторону, и четыре капли упали на игрушку, впитываясь в грязный синтепон. Остаток я выпила сама, предварительно окропив папирус с текстом древнего шумерского заклинания. Вслед за зельем мягкий плюш впитал капли моей крови из ладони, которую я полоснула ножом.

Зелье было горьким, словно горечь утраты близкого человека, поэтому я едва не сбилась с дыхания, возвращая ритм слов и поднося папирус к свече. Огонь занялся мгновенно, сжигая тонкую бычью кожу и окуривая дымом первое перо. Пришлось передать тлеющий папирус по кругу, чтобы каждое из перьев искупалось в священном дыме.

Последние слова заклинания достались первому стеклу — тому самому, в которое превратился песок рядом с изверженным вулканом. Мутное, грязное, с неровными оплывшими краями, оно засветилось изнутри, показывая нечеткие силуэты, над которыми мы все склонились, силясь рассмотреть подсказку.

— Смотрите, перо, — прошептала Тэли, указывая на трепетавшее перышко, указывающее на восток.

Внезапно перо тяжело поднялось в воздух и ткнулось стержнем в барьер, возведенный Кощеем. Нужно его выпустить, оно укажет путь, но он будет непростым — так первые богатыри ориентировались в своих поисках, пуская перо убитой птицы по свету. Приведет, куда надо, но через буреломы и реки, а у нас нет столько времени.

— Мне кажется, или я уже видела этот дом? — тонкий пальчик богини ткнул в расплывчатое изображение деревянного сруба, отражающееся в стекле. Зеленая черепица показалась знакомой, но не помогла узнать местность.

— Да, я тоже его видела, но совершенно не помню, где.

— Да не может быть, — неожиданно заскрежетал зубами Руслан, показывая на очередное строение. — Сельский магазин.

Точно, это же Ельцовка! Ритуал должен был показать, где девочка пропала, почему вместо этого он показывает ее родную деревню?

— Ах ты ж сволочь, — ругнулся лесной дух, вскакивая на ноги. — Идем, быстро.

— Что такое? — я всполошилась и задула первую свечу. Изображение на стекле погасло, а вместе с ним и остальные фитильки.

Мы подскочили, напуганные зарождающимся бешенством вирява, и спешно собрали разложенные вещи. Одним ударом снеся выстроенный контур, Руслан взмахнул рукой, прокладывая таежную тропу сквозь пространство Приграничья.

— Как же я раньше не понял? Вот идиот, — мужчина мчался по тропе, не оборачиваясь на нас и никого не дожидаясь. — Ясно же, как божий день!

Тропа внезапно кончилась на опушке леса рядом с Ельцовкой, откуда мы бежали, подстегиваемые неприятным чувством и злостью товарища. Бегом преодолев почти всю деревню, Руслан выскочил перед тем самым домом с зеленой крышей.

— Запираешь ли калитку, хозяйка? Вижу, что запираешь, — прошипел он, рванув ворота на себя. Те жалобно крякнули и сорвались с петель. Та же участь постигла и входную дверь.

Грязное маленькое помещение наполнилось звоном пустых бутылок и табачным дымом.

— Плоха твоя коса, чтобы на ней вешаться, — лесной дух отодвинул шторку, разделяющую комнату на две половины. Посреди нее на кровати сидела знакомая женщина,