За рулем: Его восхитительная история - Джим Кларк

До Гран-при Бельгии оставалось достаточно много времени, и я решил пересесть из кокпита Lotus в хорошо знакомый мне спортивный Aston Martin с 3-х литровым мотором. Это был автомобиль не команды «Border Reivers», а выставленный Джоном Ожье от команды «Essex Racing Stables» для Брюса Мак-Ларена и меня. В Ferrari незадолго до этого выиграли гонку в «Себринге», заняв первые четыре места, а победу одержал экипаж Фила Хилла и Оливье Жандебьена. Затем на «Тарга Флорио» красные машины выиграли у Porsche, а экипаж с Жандебьеном на этот раз делил фон Трипс.

«Таффи» фон Трипс и Фил Хилл вновь оказались в одном экипаже к гонке на «Нюрбургринге», установив быстрейшее время в тренировке. Camoradi, которые выиграли эту гонку в прошлом году с Моссом и Герни, выставили Maserati Type 61 и экипаж в составе Мастена Грегори и Лаки Каснера. Это была гонка, в которой Дэвид Хоббс продемонстрировал всем, что автоматическая коробка передач не означает, что автомобиль является неконкурентоспособным. На машине, оснащённой «мехоматической» коробкой передач, Хоббс выиграл гонку в классе машин с объемом двигателей 1100–1600 «кубиков», на своём Elite, который он заявил в классе спортивных машин, а не GT по причине необходимости омологации. Это был по-настоящему интересный результат, и впоследствии я вышел на старт за рулём этой Elite в «Дайтоне» по просьбе Колина Чэпмена. А потом я приобрёл Elite с такой коробкой передач в качестве личного автомобиля. Те, кто презирают автоматические коробки передач, должны оценить этот факт! Что касается гонки, то хотя я хорошо стартовал, опережая Стирлинга перед первым поворотом, по ходу заезда Aston начал ехать так себе, и в итоге я сошёл из-за механических проблем.

Через пару недель я вернулся за руль Aston Martin команды «Border Reivers» в ЛеМане. Вы должны понять, что Aston впервые появился в ЛеМане в 1959 году, а на дворе был уже 1961-й, и никакого существенного развития машины за эти два года не проводилось, так что немногие люди ставили на нас. На этот раз со мной в экипаже не было Роя, который стартовал в одном экипаже с моим напарник по гонке на «Нюрбургринге» Тони Мэггзом.

Ян Скотт-Уотсон достиг договорённости с Роном Флокхартом о том, чтобы стартовать за рулём нашего Aston Martin, и я с нетерпением ждал гонки. Рон выигрывал в ЛеМане дважды (в 1956-м и 1957-м за рулём «Ecurie Ecosse») и обладал не только достаточным опытом, но и выносливостью и храбростью, которые нужны, чтобы проехать долгие 24 часа гонки в ЛеМане. Замечу, что в числе наших конкурентах было, по меньшей мере, 11 экипажей Ferrari, а также ряд Maserati и Porsche, и вы поймёте, что, несмотря на уверенность в своих силах, мы должны были считаться с серьёзным уровнем соперников на стартовом поле.

Описание старта будет монотонным в своей относительной предсказуемости. Как обычно я был хорош в спринте до автомобилей, быстро включил первую передачу и сорвался с места. Я выехал на трассу, пробуксовав, а никто из конкурентов ещё не начал движение. Всё шло нормально. Я атаковал, но случилось неизбежное, и одного взгляда в зеркала было достаточно, чтобы подтвердить мои страхи. Я увидел плеяду красных машин, выстроившихся в линию, и на прямой «Мульсанн» они начали обгонять меня.

На прямой у Aston не было шансов против Ferrari, так что я вышел на прямую первым, а закончил её седьмым, и все соперники отрывались от меня. В какой-то момент, воспользовавшись плохой стратегией итальянской команды, Рой и Тони Мэггз на своём Aston вышли на четвёртое место, но у них закончилось топливо, и на этом всё завершилось. Рон и я продержались до того момента, пока до конца гонки оставалось 11 часов, и тут я начал замечать, что у меня барахлит сцепление.

Вдруг, в 2:30 ночи, когда я шёл по прямой на полной скорости, раздался очень сильный удар, и я увидел искры и пламя около кокпита. Я включил нейтральную передачу, перебрался на пассажирское сидение и был готов выскочить из машины, если её охватит огонь. Но ветер быстро погасил пламя, так что я остался в кокпите и довёл машину до стоянки рядом с маршальским постом. Я выключил фары и побежал искать маршалов, испытывая беспокойство за своё местонахождение.

«Вы ищете меня», — вдруг услышал я оклик. Ответом было моё непечатное слово, но я думаю, что они вздохнули с облегчением, когда увидели меня живым и здоровым. Маршалы связались по телефону с главой команды «Reivers». Я услышал голос Яна, который невнятно сказал, что я куда-то пропал, и спросил, куда я делся. Он очень испугался, когда услышал мой голос в телефонной трубке. От неожиданности он даже перешёл на свой диалект!

К сожалению, наш Aston Martin был уже слишком стар для таких гонок. Я ещё несколько раз стартовал на нём в клубных гонках, а затем он отправился в Чирнсайд в гараж к Джоку Макбейну. Вскоре Джок умер, и машина в 1962 году была продана. Это был печальный конец истории для машины, которая стала соавтором «звёздного часа» команды «Reivers» — третьего места в ЛеМане в 1960 году.

Однако, если бы DBR1 не устарел, я ещё выходил на старт за рулём Aston в будущем. Это были различные модели класса GT, построенные Джоном Ожье, на которых я участвовал в гонках серии GT.

Учитывая две разочаровывающих гонки в классе спортивных автомобилей и очевидное преимущество в темпе у Ferrari в гонках гран-при, я не слишком ждал Гран-при Бельгии в «Спа» в том году. Как я писал ранее, я ненавижу эту трассу, и, увидев четыре Ferrari 18 июня 1960 года, неделю спустя после гонки в «ЛеМане», не могу сказать, что был доволен этому обстоятельству. Настроение не улучшилось после тяжёлой аварии Клиффа Эллисона за рулём UDT Lotus. Карьера Клиффа в гонках после этого была закончена, а мой страх по отношению к трассе в «Спа» только усилился. По пути на трассу наш грузовик опоздал на паром, и поэтому я вынужден был пропустить первую тренировку. Затем, когда фургон добрался до трассы, Колин презентовал для меня новую машину с четырьмя карбюраторами.

Странно, но моя новая машина пилотировалась не так хорошо, как собранная после аварии старая и даже не выглядела такой же быстрой. В высокоскоростных поворотах трассы в «Спа» казалось, что её «покачивает», и я был