Газовый убийца. История маньяка Джона Кристи - Кейт Саммерскейл

она обзавелась и другими судимостями: одна была получена за приставание, другая за пьянство, третья за нападение на полицейского. Местный сотрудник полиции описал ее как «дитя по поведению», а ее мать заметила, что Рита «обладала забавными манерами» и имела «пристрастие» к мужчинам. Следующие несколько лет Рита провела под наблюдением психиатрической службы и работала горничной в больницах и гостиницах.

В начале 1952 года Рита сбежала из-под надзора, перебравшись в Лондон. Сначала она устроилась санитаркой в больницу на Грейт-Ормонд-стрит, потом официанткой в кафе на Голдхок-роуд в районе Шепердс-Буш. Когда в кафе выдавалось свободное время, она стояла с блокнотом для рисования в руках и сигаретой в зубах, делая зарисовки посетителей, многие из которых были водителями грузовиков с местной автобазы «Бритиш роуд сервисис».

– Я хочу запечатлеть жизнь такой, какая она есть, – говорила она.

Клиентам она рассказывала, что изучает искусство в Кенсингтоне.

Редж Кристи, который в то время работал в офисе «Бритиш роуд сервисис», был завсегдатаем этого кафе. Он представился Рите как увлеченный фотограф, разделявший ее интерес к искусству. В разных кафе неподалеку от Голдхок-роуд он уже подружился с несколькими девушками, среди которых были: Лилит «Лолли» Кэмпбелл, двадцатилетняя студентка художественного факультета родом с острова Скай; ее высокая подруга Кэй, жившая со своей бабушкой в Шепердс-Буш; еще одна Рита, миниатюрная и красноречивая девушка лет восемнадцати, часто носившая зеленые вельветовые брюки; Элси Моррис, двадцатидевятилетняя работница фабрики из Ноттинг-Хилла; а также девушка, сопровождавшая Кристи на Риллингтон-плейс, чтобы посмотреть фейерверк в ноябре 1951 года. Хозяйка кафе рассказала, что однажды Кристи пришел с разбитыми очками и поцарапанным лицом, как будто кто-то отбивался от него.

Рита Нельсон отличалась игривым и оживленным поведением. Она красила волосы в блонд, любила носить красную помаду, красный лак для ногтей и изысканные украшения (серьги в виде цветов, тонкую цепочку из желтого металла вокруг лодыжки, часы из белого металла на запястье). Коллеги подшучивали над тем, что предметы одежды на ней не сочетаются, например, фиолетовая юбка с красным шарфом. «Я люблю яркие цвета, – говорила она. – По-моему, это одни из самых приятных вещей в жизни». Каждую неделю она исправно писала своей матери в Белфаст, часто прикладывая к письму деньги.

В конце года Рита помогала на кухне в отеле «Девоншир армс» и там же жила, но, когда ее оттуда уволили (как «непригодную»), она сняла меблированную комнату в районе Шепердс-Буш. Одна из девушек в общежитии услышала, что Рита работала моделью у фотографа, – возможно, она позировала Кристи, который вывешивал объявления о съемках на досках у газетных киосков в районе Паддингтон: «Кристи, фотограф, Риллингтон-плейс, дом 10»20.

В ноябре 1952 года Кристи показал фотографии Этель Кристи, Риты Нельсон и Кэй Малони женщине в ресторане «Лайонс-корнер-хаус» у Мраморной арки, назвав их своей женой и дочерями. Женщина сообщила об этом в полицию через четыре месяца, сказав о сходстве этих фотографий с теми, что она видела в газетах. Если это было так, то Кристи сфотографировал Риту и Кэй за несколько недель до того, как убил их.

Рита приехала в Северную Ирландию к матери на Рождество и привезла в подарок тридцать шиллингов. Вернувшись в Лондон, она устроилась заварщицей в чайную «Джей Лайонс» в Шепердс-Буш, получая три фунта и одиннадцать шиллингов в неделю. Через несколько дней управляющая заметила нечто «любопытное» в ее фигуре и перевела на кухню – считалось, что беременным не подобает обслуживать посетителей. В конце той же недели начальница увидела, как Рита потеет, вытирая столовые приборы, отвела в сторону и предложила уйти. Когда 10 января 1953 года в главном офисе «Лайонс» Рита получила свою зарплату за последнюю неделю, ее отправили на осмотр к медработнице этой сети ресторанов, доктору Дороти Саймерс. Та подтвердила, что Рита находится на шестом месяце беременности и дала ей письмо, чтобы она отнесла его в больницу «Самаритан» на Марилебон-роуд, куда помещались незамужние беременные женщины и где принимались их новорожденные дети.

В течение следующих нескольких дней Риту никто не видел. Хозяйка квартиры в Шепердс-Буш заявила о ее пропаже 17 января, а через три дня после этого ее комнату вскрыли, разобрав замок. Все вещи Риты, казалось, были на месте. Она оставила в ящиках и шкафах одежду, косметику и другие вещи, среди которых было тартановое болеро, флакон духов, двенадцать пар чулок, шесть пар обуви, восемь шарфов, два желтых металлических подноса с изображением королевы и принца Филиппа, красный кардиган, пара коричневых брюк, пять пальто, две помады, пудреница, всевозможные ожерелья, броши, кольца и серьги, а также белый портсигар. Письмо в больницу «Самаритан» все еще находилось в этой комнате, как и зарисовки с посетителями кафе.

В конце февраля мать Риты написала из Белфаста хозяйке дома, обеспокоенная тем, что уже несколько недель не получала от дочери писем.

«Я глубоко сожалею, что не могу сообщить вам никаких новостей (ни хороших, ни плохих) о вашей дочери Рите! – ответила хозяйка. – Это самое загадочное происшествие, которое когда-либо случалось в моем доме. Прошло уже шесть недель с тех пор, как ее видели в последний раз. Если бы она взяла с собой необходимые вещи, например, наручные часы, продовольственную книжку, всю свою одежду и обувь (которой у нее шесть пар), я бы вполне могла понять ее исчезновение! Все, что я знаю о ней, – это то (и мне очень жаль, что приходится вам это писать), что она была беременна».

По словам хозяйки, она узнала о беременности Риты только уже после ее исчезновения. В ее комнате она нашла несколько писем от ухажеров, в том числе, «конечно же, американцев». Похоже, она предполагала, что Рита скрылась по собственной воле, и что, забеременев, она потеряла право на сочувствие.

«На вашем месте я бы так не переживала! – писала хозяйка матери Риты. – Дочь, ведущая себя так по отношению к матери, не заслуживает ни капли слез. У меня тоже есть дочь, и, слава Богу, одна из лучших, которых Он когда-либо создал. Она мой единственный ребенок – и очень счастлива в браке, детей у нее нет, зато есть прекрасный дом и все блага, которые только можно хотеть от жизни. Жаль только, что такие матери, как вы, не могут разделить мою радость и счастье иметь такую идеальную дочь». Это была прикрытая состраданием жестокость по отношению к убитой горем матери, но, возможно, хозяйка так старалась успокоить сама себя тем, что ее собственная дочь выросла хорошей, а потому ей ничего не угрожает.

Когда Риту обнаружили в нише квартиры Кристи, на ней были бежевое платье, розовая комбинация и