История степей: феномен государства Чингисхана в истории Евразии - Султан Магрупович Акимбеков

юридически равноправными»[93]. То есть, сохраняя свою внутреннюю организационную структуру, басмылы и карлуки были в большей степени, чем другие племена, приближены к политическому центру уйгурского государства, будучи интегрированы в клановую систему уйгурского племенного союза. «В VIII веке при кагане Пэло уйгуры и подчинённые им басмылы и карлуки составили в государстве уйгуров 11 було — 9 кланов уйгуров плюс бу «гостей», басмылов и карлуков»[94]. Статус «гостей» фактически означал максимально высокую степень интеграции зависимых племён и их приближённости к господствующему племени, что наверняка было связано с уровнем их лояльности в отличие от остальных зависимых племён. Налицо своеобразная иерархия племён, их ранжирования по степени лояльности и обстоятельствам присоединения к государству.

Аналогичная ситуация была и в существовавшем несколько ранее Тюркском каганате. «Подчинив киданей, тюрки послали тутука «управлять ими», покорёнными тюрками шивэй управляли три тутука. Таким образом, тутук являлся наместником кагана, посланным управлять покорёнными народами и государствами и собирать с них налоги в пользу кагана»[95]. Но важно отметить, что и в этом и в любых других случаях организационная структура племён сохраняла свою неизменность.

Можно вспомнить также ситуацию с державой Хунну. «В 203–202 гг. шаньюй Модэ вёл войну на северной границе, где подчинил владения: хуньюй — племени родственного хуннам, кюише — кипчаков (динлинского племени, обитавшего на севере от Алтая), их восточных соседей динлинов, живших на северных склонах Саян, гэгунь-кыргызов, занимавших территорию Западной Монголии, и неизвестного народа цайли»[96]. Заметим, что подчинение в данном случае не означает присоединения как такового. Все остаются на своих местах. Максимум, на что идёт победитель, это меняет по своему желанию лидера покорённого племени. Так, другой хуннский шаньюй Цзюйдихэу отдал своему пленнику китайскому полководцу Ли Лину в управление область и племя хагасов[97]. И позже, в 90 году до н.э., во время войны против Китая Ли Лин во главе хагасов выступает в поход по требованию хуннского шаньюя. Несение военной службы является главным требованием, которое государство выдвигает подчинённым ему племенам.

Но такая система организации государства не выглядит устойчивой. В случае военного поражения или ослабления государства по тем или иным причинам, то есть при любом изменении политической конъюнктуры, происходит его моментальный распад на составляющие части. Государство разделяется на отдельные племена или рода. Так в конечном итоге случилось и с хуннами. «Летом 71 г. до н.э. усуни с запада, ухуани с востока, а восставшие динлины с севера ворвались в хуннские земли и без устали рубили ослабевших и деморализованных хуннов. Но самое страшное заключалось в том, что от Хунну отделились все подвластные владения и даже собственно хуннские рода, например Сижу»[98]. Подобная ситуация была типична для многих государств, образованных кочевниками в домонгольскую эпоху. Например, когда произошло ослабление империи Ляо, созданной кочевыми племенами киданей, первыми от них ушли племена, занимавшие подчинённое положение. «Цзиньский губернатор Ань Чжун-жун представил цзиньскому императору челобитную, в которой говорил, что туюйхуни, восточные и западные туцзюэ, хуни, циби и шато выражают желание изъявить покорность Китаю. Правитель дансянов и правители других государств также сдали грамоты о назначении на престол, полученные ими от киданей, и все они говорили, что государство Ляо угнетает их»[99]. Отсутствие политической устойчивости было главной характерной чертой всех государств, созданных кочевыми племенами в эпоху до появления государства Чингисхана.

Однако для нас самым важным является то, что до начала эпохи Чингисхана племена или рода были основными структурными единицами, из которых состояло любое кочевое государственное объединение. Надо отметить, что, несмотря на всю политическую неустойчивость, такая система выглядела очень органичной и обеспечивала преемственность и непрерывность развития любых линий, связанных с конкретными племенами, в том числе и линии этногенеза. Потому что кочевые государства или объединения племён могли образовываться и исчезать, племена чаще всего сохранялись на прежних местах. За исключением, конечно, периодов глобальных потрясений, вызывавших масштабные перемещения племён в географическом пространстве.

Здесь есть ещё одна интересная деталь, касающаяся названий тех или иных племён. Надо отметить, что смена их названий или самоназваний была очень распространена в Степи. Очень часто подчинение тому или иному государству, образованному тем или иным племенем или союзом племён, вело к принятию подчинённым племенем его названия. В одних случаях это был акт политической лояльности, в других — обеспечивал преимущества в статусе.

Так, в том же киданьском государстве Ляо принадлежность представителей других племён к киданям означала получение ими серьёзных преимуществ. «Между р. Оршунь и оз. Хулун обитало татарское племя тэрат, а в районе между Орщунь и Халхин-Голом кочевали унгираты. Оба эти народа были включены в число собственно киданьских (внутренних — по терминологии Ляоши), то есть причислены к киданям, что давало им преимущества по сравнению с племенами, не входившими в состав киданей»[100]. В то же время участие ополчений различных племён в военных действиях всегда проходило под политическими знамёнами кочевого государства и соответственно под названием племени, которое играло в данном государстве доминирующую роль. «(Полководец из династии Сун в Южном Китае) Цзинь-ван встретил вождя племени си Тунэя с пятью тысячами всадников, которые окружили его. Тогда (другой сунский полководец) Ли Сы-чжао ударил во фланг киданям, после чего они отошли»[101]. Здесь мы видим тождество терминов. С одной стороны, сунские полководцы воюют с ополчением племени си, подчинённым киданям, с другой — они называют воинов племени си киданями, так как последние входят в состав киданьской армии. Естественно, что подчинённые племена, входившие в состав того или иного государственного объединения, на страницах истории часто выступали под именем доминирующего племени. Другое дело, что они сохраняли свою организационную самостоятельность. Соответственно племенные границы служили серьёзным препятствием на пути их интеграции в состав господствующего племени.

В любом случае устойчивость государств, созданных кочевниками, как, впрочем, и неизменность племенных названий, была весьма условным понятием. Степень их зависимости от политической конъюнктуры того или иного исторического момента была очень высока. По большому счёту, неизменными были только образ жизни и отношения с оседлым населением, в данном случае с Китаем.

Со своей стороны, Китай при империи Хань после долгой борьбы с хуннами также постепенно выработал свою тактику действий по отношению к северным кочевникам, которая впоследствии активно использовалась другими китайскими государствами. Её характерной особенностью стало привлечение части кочевников на службу, при этом для их размещения активно использовались близлежащие к Китаю степи между пустыней Гоби и Великой Китайской стеной. Это позволяло государству в Китае получать в своё распоряжение зависимые воинские подразделения из кочевников. Они были