История степей: феномен государства Чингисхана в истории Евразии - Султан Магрупович Акимбеков

способны не только представлять собой буфер в отношениях со степными государственными объединениями, но и совершать походы за пустыню Гоби в Монголию. Кроме того, это давало возможность ослабить любого потенциального противника, претендующего на объединение кочевых племён ради реализации программы войны с Китаем. Такой возможный претендент смог бы рассчитывать на меньшее количество племенных ополчений.

Так и империя Хань, следуя указанной выше тактике, смогла, в конце концов, расколоть тех же противостоящих ей хуннов на южных и северных. В 48 году н.э. часть хуннов откочевала в Китай и оказалась под китайским протекторатом на степных территориях между Гоби и Великой Китайской стеной. Это автоматически ослабило военно-политические возможности тех хуннов, которые остались собственно в Монголии. Одним из последствий ослабления хуннского государства и снижения военного потенциала стала потеря им в 58 году Маньчжурии, где племена сяньби и ухуаней заключили собственные договора с Китаем[102]. В результате хуннам в Монголии пришлось воевать и со своими южными соотечественниками, и с монголоязычными племенами сяньби и ухуаней, а также северными динлинами. Показательно, что отпадение целого ряда ранее зависимых племён не только снижало численность армии, но и автоматически увеличивало число противников. Один раз начавшийся процесс распада хуннского государства на составные части было уже невозможно остановить. В 93 году хунны вынуждены были покинуть Монголию, которую заняли их противники — сяньби. Характерно, что при этом многие из ранее зависимых от хуннов племён Монголии остались на месте. «Оставшиеся рода сюнну, которые всё ещё насчитывали свыше 100 тыс. юрт, стали называть себя сяньбийцами, подчинились сяньбийцам, и с этого времени началось постепенное усиление сяньбийцев»[103]. Подчинение данных племён наверняка происходило без нарушения их организационной структуры, а принятие названия господствующего племени можно считать символическим актом признания подчинённости.

На примере хуннов фактически можно наблюдать, как происходил процесс становления, а затем и распада кочевой государственности имперского образца. Все те факторы, которые играли в пользу хуннов в период их успехов в борьбе против Китая в эпоху становления империи Хань, стали играть против них в условиях укрепления её мощи. Если при Модэ и его преемниках хуннский племенной союз стоял во главе государства, объединявшего военные силы всех северных кочевых племён ради принуждения Китая к выплатам дани, то при последних шаньюях необходимые продукты земледелия и ремёсел уже можно было получить через прямое подчинение Китаю или союзнические отношения с ним.

В этих условиях отдельные племена могли проводить самостоятельную политику в отношениях с Китаем и южные хунны подали этому пример. Теперь каждое из крупных племён как субъектов степной политики старалось самостоятельно договориться с китайской стороной, например, с помощью оказания ей услуг, в частности в борьбе против тех же хуннов. Соответственно, распад политической системы хуннского государства стал неизбежен. Оно могло существовать только на условиях полного доминирования во всех северных степях. Со своей стороны, Китай поддерживал процесс поэтапного отделения разных племён от единого кочевого государства, что постепенно сокращало военную и политическую мощь последнего. В итоге пределы такого государства ограничивались почти исключительно его центральным ядром, в роли которого обычно выступали этнически близкие друг другу племена.

Однако даже после решения проблемы существования государства хуннов Китай всё равно был не в состоянии контролировать территорию Монголии за пустыней Гоби. Поэтому империя Хань предпочитала управлять процессами в Степи с помощью воинских сил зависимых от неё и подконтрольных ей кочевников, проживавших в степях южнее Гоби. Они составляли своего рода защитный пояс, предназначенный для отражения нападений с севера. В свою очередь, занявшие территорию Монголии сяньбийские племена после поражения хуннов по мере сил пытались продолжать их прежнюю политику в отношении Китая. Они совершали нападения на его территорию, вынуждали его заключать договоры об открытии торговли.

Империя Хань, которая только что справилась с хуннами, продолжила доказавшую свою эффективность политику и в отношении сяньбийцев. Последним пришлось вести войны как против южных хуннов, состоявших на службе Китая, так и против всех своих соседей с востока, запада и севера, многие из которых имели договора с Китаем. Естественно, что в этих условиях было очень трудно добиться какого-либо успеха, тем более в противостоянии со всё ещё сильным ханьским Китаем.

В данной конкретной ситуации у сяньбийцев не было главного политического условия для образования успешной кочевой государственности на территории Монголии — наличия по соседству относительно слабого Китая. «Относительно слабого» здесь имеет значение в том плане, что в случае существенного ослабления Китая также нет необходимости в единой кочевой государственности в северных степях. Потому что в такой ситуации каждое крупное племя имеет все возможности для проведения самостоятельной политики. Это в полной мере подтвердили последующие события.

Сяньбийцы тем не менее не ослабляли своего пусть даже не слишком организованного давления на Китай. Наиболее крупный успех был достигнут ими при Тяньшихуае (умер в 181 г.), который успешно вёл войны с Китаем, разбил динлинов и отбросил остатки хуннов дальше на запад[104]. Однако этот успех сяньбийцев не был закреплён. Им так и не удалось образовать государство с более или менее концентрированной политической властью по тому образцу, который существовал во времена Хунну. Соответственно не произошло и восстановления прежней системы отношений степных племён и Китая, который существовал ранее при хуннах.

Возможно, это было связано с тем, что как раз вскоре после смерти Тяньшихуая произошло ослабление Китая. Следствием чего стало изменение характера его отношений с северными кочевниками. В 184 году в Китае началось восстание «жёлтых повязок», которое ознаменовало собой длительный период внутренней нестабильности и гражданских войн, в результате которых империя Хань пала. В возникшей ситуации хаоса Китай сразу же столкнулся с экспансией различных племён сяньбийцев, которая осуществлялась одновременно и из Маньчжурии и из Монголии. Любопытно, что при этом не существовало какой-либо согласованной единой сяньбийской политики завоеваний. Среди них сразу выделилось несколько крупных племён, каждое из которых проводило на территории Китая самостоятельную политику. При этом зачастую они были настроены враждебно по отношению друг к другу.

Серьёзным образом ослабленный в результате восстаний, Китай предоставил сяньбийским племенам возможность вести между собой на его территории конкурентную борьбу за власть. «Всего сяньбийскими племенами мужун, цифу и туфа в период «Шестнадцати государств пяти северных племён» было создано на территории Северного Китая шесть династий, из них четыре мужунами»[105]. В этой борьбе помимо сяньбийцев участвовали также и зависимые ранее от империи Хань южные хунны и ряд прочих племён, например, дансяны, тибетцы. Характерно, что в условиях политического хаоса в Китае именно племенная солидарность на некоторое время