Антропология недосказанного. Табуированные темы в советской послевоенной карикатуре - Анна Шевцова

продажа алкоголя строго в определенные часы (20/1982, 34/1985), и жульничество официантов, делающих выручку на пьяной клиентуре (15/1969, 27/1971, 13/1980)[231], и спекуляция таксистов алкоголем (17/1988). Колоритны экзистенциальные споры вокруг пивного ларька (23/1988, 36/1991), объединяющего почти все социальные страты советского общества – от расстриженных попов до спортсменов, от интеллигентов до работяг (20/1979, 05/1980, 36/1991). Сами любители пива и более крепких напитков при этом вполне симпатичны[232] (03/1973, 13/1980, 33/1988, 08/1991), даже в «окосевшем» состоянии (03/1956)[233].

Подпись под рисунком Ю. Ганфа гласит:

И только в изображении пьяниц художник никогда не ошибается, потому что как пьяниц ни нарисуй – в любом костюме, все равно будет правдоподобно. Все пьют[234].

Героем карикатуры Гиви Ломидзе «Изменник» стал очаровательный, но печальный дипломированный инженер, зарабатывающий на жизнь продажей пива[235]. Традиционные распития «на троих» рядом с винным магазином или в «стоячей» рюмочной были настолько распространенной практикой, что послужили сюжетом для карикатуры на директора точки общественного питания, решившего «стилизовать кафе для постоянных посетителей» в духе излюбленного в СССР «третьего места»[236].

(«– А теперь, дорогая, давай потанцуем…») Рис. В. Дубова. «Крокодил». 1988. № 22. С. 11

10. Достаточно много сатирических рисунков и иллюстраций к фельетонам, посвященным алкоголю и семейной жизни. Нельзя сказать, что пьянство мужей приводит к распаду семей – такие сюжеты редки. Гораздо чаще художники упражняются на тему семьи типичной и вполне устойчивой: пьющий, но довольно симпатичный муж («А кто не пьет?») и вечно недовольная жена, то ждущая у проходной, «иначе он пропьет получку», то запрещающая мужу видеться с друзьями, то проверяющая его «на градусы» с хрестоматийным: «А ну, дыхни!» (13/1969, 07/1973, 24/1983, 34/1986)[237]. Это типичный сюжет рубрики «Крокодилинки» (14/1969, 30/1980), по сути, острое и масштабное социальное зло, низведенное до сочувственного юмора. Такое впечатление, что сатирики возлагали ответственность за ситуацию именно на женщин. В № 7 журнала за 1922 г. подпись под метафорическим зеленым змием гласит: «Эй, невеста, сестра, эй, жена, дочь и мать, для себя и Советской России начинайте скорей мужиков отнимать у зеленого цепкого змия!»[238].

11. Важно, что изображение алкозависимых дам в «Крокодиле» – большая редкость. Тема женского алкоголизма была жестко табуирована; отдельные карикатуры с пьющими женщинами стали появляться только в самом конце 1980-х. Так, в карикатуре 1988 г. изображена парочка «дегустаторов» после распития «Сирени», «Ландыша» и «Тройного одеколона», причем джентльмен обращается к своей даме с приглашением потанцевать (22/1988).

Обычно в визуальном дискурсе женщины поднимают бокалы на официальных праздничных застольях, но чаще обслуживают их, и почти никогда не изображаются выпившими (на некоторую «распущенность» чаще указывает сигарета). Бытование двух устойчивых моделей потребления алкоголя – «мужской» и «женской» («по праздникам», в кругу семьи) – фиксируется Социологическим центром РАН в 1993–1994 гг.[239]: модальная частота алкогольного потребления у мужчин – один-два раза в неделю (38,3%); среди женщин самая высокая доля тех, кто пьет не чаще одного раза в два месяца (40,0%), далее следуют респондентки, выпивающие один-два раза в месяц (36,9%).

При этом советский антиалкогольный плакат фиксировал эту проблему куда жестче. Сюжеты последствий употребления алкоголя и беременности, здоровья и качества жизни ребенка, лишения материнских прав с начала 1980-х поднимаются постоянно: «Променяла», «Мама любит не меня», «Остановитесь!» 1982 г.[240], «Или, или» 1983 г. Подобные сюжеты в плакатной графике встречались и раньше, например в 1930 г.: «Помни, когда ты пьешь, твоя семья голодна»[241].

12. Самая уязвимая категория созависимых в антиалкогольных карикатурах и плакатах – дети и подростки. В подборке карикатур 1920–1930-х гг. «Великие Октябрьские социалистические дети»[242] не менее трети изображений посвящено детям, либо употребляющим алкоголь, либо живущим в семьях с пьющими родителями. Можно проследить разные преломления этой сюжетной линии: это и «дурные компании» развязных подростков, за которыми не следят «беспечные мамаши» (35/1956, 28/1974, 28/1980, 27/1983), и обычай «проставиться» с первой зарплаты (10/1976, 06/1988), и молодежные кафе, куда просачиваются «дети до шестнадцати» и требуют коктейлей[243], и продажа алкоголя несовершеннолетним (21/1955, 27/1983). Родители сами подталкивают ребенка к употреблению алкоголя, например обильными возлияниями отмечая «окончание четверти без троек» (02/1980).

13. Обширна, но несколько однотипна сюжетная линия, давшая название этому разделу книги, – алкоголики, хулиганы и тунеядцы. Очевидная взаимосвязь неумеренного употребления и брака на производстве, тунеядства и прогулов, а также асоциального поведения разрабатывалась художниками-карикатуристами на всем протяжении существования журнала (17/1926, 12/1927, 05/1936, 20/1955, 01/1956, 05/1956, 36/1960, 11/1963, 22/1977, 01/1979, 02/1982, 11/1982)[244]. Сюжет с липовыми бюллетенями из-за пьянства и похмелья может считаться бродячим, при этом алкоголизм как болезнь не воспринимается: таким образом, тема снижается и пародируется. Первый лечебно-трудовой профилакторий (ЛТП) открылся в 1967 г.; 1972 г. был ознаменован постановлением № 361 «О мерах по усилению борьбы против пьянства» с лозунгом «Пьянству – бой!». В наиболее вопиющих случаях буйные потребители алкоголя оказывались в вытрезвителях или милиции[245] (36/1971, 36/1974, 17/1988, 30/1988).

14. Алкоголь как символ отдыха, отпуска и традиционного мужского досуга – еще одна излюбленная и обширная тема. В советской карикатуре одинаково много пьют «организованные отдыхающие» и «дикие» туристы-походники: рыбалка и охота, посещение футбольного матча, курортный отдых на берегу моря, выезд на природу и даже поджаривание в адском котле – нет повода не выпить для нашего человека (11/1954, 15/1956, 18/1966, 20/1969, 19/1973, 16/1975, 13/1978, 05/1979, 22/1979, 20/1980, 06/1983, 28/1986)[246]. «Крокодил» предлагает спасать природу от оставляющих за собой битые бутылки пьяных «свинтуристов»: «Пора таких (они нередки) переселять из леса в клетки!» (09/1974).

15. В ряде изображений можно проследить этническую специфику в изображении алкоголя: например, традиционно рог с вином был маркером народов Кавказа (04/1973, 06/1976, 13/1978) – грузин, лакцев и др. В целом журналы крокодильских «братьев» – журналов политической сатиры из традиционно мусульманских республик – «Кирпи» («Еж», Азербайджанская ССР), «Хорпуштак» («Еж», Таджикская ССР), «Муштум» («Кулак», Узбекская ССР), «Токмак» («Колотушка», Туркменская ССР), «Чаян» («Скорпион», Татарская АССР), «Хэнэк» («Вилы», Башкирская АССР), «Ара» («Шмель», Казахская ССР), «Чалкан» («Крапива», Киргизская ССР) – гораздо жестче высмеивали алкоголиков. Так, в этих журналах алкоголь подчеркивал негативную сущность персонажа, а пьющие женщины не изображались никогда. Даже в бродячих сюжетах можно проследить национальную специфику. М. Исмаилоглы, копируя карикатуру Бориса Ефимова «Хомутоног дипломированный», добавил главному отрицательному персонажу бокал вина[247] (12/1979).

Подводя итоги, нельзя не признать, что изображение алкоголя и его потребителей в «Крокодиле» чаще всего носило именно юмористический, а не сатирический характер, что в целом далеко не всегда