Антропология недосказанного. Табуированные темы в советской послевоенной карикатуре - Анна Шевцова

в 1950-е подобные объяснения вряд ли бы нашли понимание. Вероятно, именно по этой причине аморальное поведение, которое было одним из наиболее популярных материалов для карикатур начиная со Средневековья[180], по количеству уступало другим сюжетам карикатуры.

В качестве базового источника были взяты советские карикатуры из журнала «Крокодил» сборников серии «Мастера советской карикатуры». Всего было проанализировано 1450 номеров журнала, изданных с 1950 по 1991 год, и 101 сборник. Причина выбора заключается в том, что «Крокодил» был не столько сатирическим, сколько идеологическим и пропагандистским изданием всесоюзного масштаба, поэтому визуальные материалы в нем можно с полным основанием считать официальной политикой советского руководства. В качестве дополнительного источника привлекались агитационные плакаты на тему репродуктивного здоровья, материнства и детства.

Тема отражения аморального поведения в советской карикатуре уже поднималась в отдельных исследованиях[181], однако подробно на этой теме почти не останавливались.

Тут меня вызвали к редактору. Генрих Францевич сидел в просторном кабинете у окна. Радиола и телевизор бездействовали. Усложненный телефон с белыми клавишами молчал.

– Садитесь, – произнес редактор, – есть ответственное задание. В нашей газете слабо представлена моральная тема. Выбор самый широкий. Злостные алиментщики, протекционизм, государственное хищение… Я на вас рассчитываю. Пойдите в народный суд, в ГАИ…

– Что-нибудь придумаю.

– Действуйте, – сказал редактор, – моральная тема – это очень важно…

– О'кей, – говорю.[182]

Женолюбы и мужеловки

В мартовских выпусках «Крокодила» художники традиционно поздравляли «наших прекрасных дам», упоминая и изображая доярок, тружениц полей, шпалоукладчиц, учительниц, матерей-героинь, медсестер, лаборанток и младших научных сотрудниц, которые не только принимали поздравления и неизбежную мимозу, но и накрывали столы до горизонта для празднующей сильной половины человечества.

Волновала карикатуристов-мужчин (а карикатура – это почти сугубо мужская сфера с редчайшими исключениями) и тема так называемых браков по расчету, причем расчетливые невесты и женихи в визуальной сатире «Крокодила» распределены примерно поровну, но все же женщин-хищниц чуть больше.

Диплом о высшем образовании для хорошенькой девушки зачастую становился всего лишь пропуском к замужеству или к синекуре – например секретарской работе в уютном кабинете, пусть и с довеском в виде немолодого шефа. Брак с ученым высокого ранга, чиновником, членом творческого союза в обществе воспринимался как выгодная партия. Правда, здесь возникали коллизии. Несмотря на откровенные предложения от престарелого академика («Леночка, хотите стать моей вдовой?», 1955, Борис Лео[183]), сладкий миг вдовства никак не наступал.

В карикатуре Михаила Битного[184] 1966 г. печальная «Василиса-то Прекрасная позарилась на богатство, вышла замуж за Кащея, а он бессмертный». Подчеркнуто ухоженные, отлично одетые и модно причесанные «охотницы за мужьями» выгодно отличаются от толстых теток в тапках, халатах, бигудях и со скалками для воспитания загулявших мужей. На «Портрете жены» Николая Соколова – одного из троицы Кукрыниксов (1959) – и вовсе изображена двуручная пила. Интересно, как отреагировала на эту публикацию супруга Николая Александровича?

Модные накрашенные хищницы («Удачная охота», Э. Вальтер[185]) заинтересованы в «весомой сберкнижке» (24/1980), номенклатурных благах, жилплощади в столице, служебном автомобиле, возможности «достать» импортную вещь, которые прилагаются к выгодной партии. Поэтому-то и смотрят они на мужчин через очки-кошелечки (Л. Самойлов, 1964),[186] и обвиваются вокруг номенклатурного мужа «норкой супружеской»[187] (Б. Ефимов, серия «Крокодильская зоология»).

Иногда, впрочем, они просто хотят «женского счастья», то есть замужества, и через него – повышения социального статуса, которое в демографических послевоенных условиях было своего рода лотереей: «Потому что на десять девчонок по статистике девять ребят». Кстати, коварные разлучницы не обязательно моложе законных «половин»: вспомним, хотя бы колоритную Раису Захаровну в исполнении Людмилы Гурченко из комедии «Любовь и голуби» (1985, реж. В. Меньшов); их оружие – победительная женственность, восхитительная фигура и цепкие коготки, не оставляющие намеченной жертве ни одного шанса. С амуром на поводке, в модной дубленке и сапогах-чулках – как противостоять такой? Впрочем, даже женственность и красота спасают не всегда (М. Битный, 35/1973): «Мой-то кот к какой-то выдре ушел», – недоумевает прелестная кошка. Умеющие хорошо устроиться дамы в образе лисиц даже попадают на обложку (В. Чижиков, 03/1971).

Иллюстрированный адюльтер в «Крокодиле» – явление редкое, как и в принципе изображения пребывания мужчины и женщины в одной постели.

По дороге он [Коппола] спросил:

– У вас в фильме герой полтора часа изменяет жене. Были проблемы?

– Нет.

– Странно… Вчера мне ваши коллеги жаловались, что в советском кино ничего показывать нельзя. Это не так?

– Кое-что показывать можно, но не все…[188]

Носатый неверный муж звонит из автомата домой, сочиняя, что «задерживается на месткоме», рядом потупила глазки стройная хорошенькая сотрудница[189] (Л. Софейртис). Фельетон Никиты Богословского (05/1977) «О морали, семье и браке» повествует о приключениях незадачливого лектора по вопросам брака и семьи, который неосторожно повез в командировку свою знакомую, «некую Люсю» (или Нюсю?) и поселил ее в своем номере, воспользовавшись при прописке в гостинице паспортом своей законной супруги-домохозяйки. Читателям, родившимся уже после распада СССР, нужно напомнить, что в советских гостиницах «не полагалось прописывать в одном номере двух разнополых лиц, не состоявших в родственных отношениях»[190]. Далее история о пропавшем паспорте вскрывается, разъяренная супруга звонит в гостиницу, узнает о «личной жене», достает билет в бесплацкартный вагон и налегке едет карать. Занавес. В иллюстрации дородная немолодая Алла Митрофановна противопоставлена очаровательной и коварной брюнетке Люсе, целомудренно укутанной одеялом до подбородка.

Рентгеновский снимок сердца покорителя сердец. Рис. М. Битного. «Крокодил», 1955. № 20. С. 7

Ловля папочек

В отличие от меркантильных хищниц, в карикатурах «Крокодила» мужчины более бескорыстны в своем стремлении завоевывать женские сердца. Их больше интересует количество жертв, чем их «качество», то есть материальные блага, прилагающиеся к невесте. Может быть, так происходит из-за чувства мужской солидарности художников? Это «Рентгеновский снимок покорителя женских сердец» (М. Битный, 20/1955); диалог молодых людей в карикатуре Б. Лео («– Кому ты вчера на бульваре объяснялся в любви? – В котором часу?», 31/1956); «восьмая Марта» Е. Шукаева[191]; мучения ловеласа в адском котле («Ах, почему я не был однолюбом!» Б. Старчикова, 31/1980).

Впрочем, есть и исключения. Например, скоропалительный брак стиляги завершается скоропалительным разводом «из-за недопонимания» («Я думал, она будет работать. А она думала, что я!», Е. Шукаев, 1965), жених представляет свою упитанную невесту недоумевающим родителям уже по приезде из загса («Все в порядке – заведует складом!» (Г. Вальк, 09/1977).

Мастер политической карикатуры, заслуженный крокодилец Борис Ефимов на тему «аморалки» почти